Кружевница из ковена Будриоли
Шрифт:
Княгиня равнодушно слушала меня, но я чувствовала, матушка князя не верит мне. А возможно, она по отношению ко всем была подозрительным человеком.
– Сплетешь кружево на оборку для панталон. Это будет твоя пробная работа, - перебила меня доамна Эуджения. – Если мне не понравится, я отправлю тебя чистить скотный двор. Тебе все ясно, Вайолка?
– Да, доамна Эуджения, - я опустила взгляд, но не потому, что выражала таким образом покорность, а потому, что в нем она могла увидеть гнев. Меня раздражала ее манера общения. Я хоть и понимала,
– Можете идти, Йетта. Инструменты принесут в комнату, где ты живешь, - холодно произнесла княгиня, и я услышала как девушка, сидящая на скамейке, снова начала читать роман заунывным голосом.
Экономка тронула меня за руку, и мы вышли из комнаты.
– Как же тебе повезло! – воскликнула госпожа Йетта, когда мы спустились на первый этаж. – Теперь тебя никто не будет заставлять работать! Доамна Эуджения очень любит кружево. И если ей понравится то, что ты сплетешь, твое положение в замке значительно улучшится!
Все для плетения кружева доставили оперативно. Когда я вернулась в каморку, то сразу увидела «козлик», специальную подставку, на которую устанавливался валик. Он был набит соломой и обтянут плотной тканью. На столе лежали мешочки с коклюшками. У меня даже слегка задрожали руки, когда я достала гладкие палочки. Сразу вспомнились слова рукодельницы, которая учила меня. С какой любовью она учила меня: «Еловые коклюшки высыхают до стеклянного звона. Буковые, когда высохнут, становятся почти невесомыми. У них тонкий голосок. А вот березовые и липовые в старину называли шептунами за тихий звук. Но они совсем не прочные. Дубовые тяжелые, и их не используют для плетения тонких кружев».
Еще на столе лежала большая подушечка, утыканная булавками, и стояла корзина с нитками.
Орель спрыгнул с кровати, подошел к «козлику» и принялся точить об него коготки.
– Эй! Нельзя это делать! – я взяла подставку, чтобы убрать в сторону. Легкий разряд приподнял волоски на руках, пугая меня. Это еще что такое?!
Бросив «козлик», я с опаской уставилась на него. Но, прикоснувшись к валику, успокоилась. Ничего необычного. Наверное, статическое электричество, вот и все.
*Сколок — это картинка, которая представляет собой схему для будущего плетения.
Глава 8
В этот же день я попросила госпожу Йетту принести мне белье доамны Эуджении. Нужно было понять, из каких ниток плести кружево.
– Матушка князя сказала, что сначала ты должна украсить вот эти вещи, - сказала экономка, вернувшись из покоев хозяйки. – Ей доставили от портнихи новое белье.
Это были панталоны и сорочка из хорошего выбеленного льна. Значит сюда подойдут тонкие хлопковые нитки. Теперь нужно было нарисовать сколок, чтобы по нему начать плести кружево.
Этим я собиралась заняться, как только мне принесут бумагу
В голове сразу же появились картинки из прошлой жизни. Вологодское кружево… Оно всегда восхищало меня, и я несколько лет собирала сколки именно его орнаментов. Линии вологодского кружева плавные, текучие, словно извилистый ручеек. Все узоры закругленные, а какие мотивы! «Веер», «Опахало», «Гребешок», «Подковка», пяти- семилепестковые розетки. Они напоминали причудливые узоры мороза на окнах.
Я не собиралась рисовать что-то сложное на этом этапе, поэтому мне вполне хватит несколько дней. Тут же пришла идея украсить белье доамны Эуджении прошвой с паучком. Для нее нужно было всего восемь коклюшек. Узор довольно простой, выполняется на фоне решетки. Композиция из паучков в обрамлении зигзагообразных полос. По бокам прошва будет ограничена узкими кромками, выплетенными полотнянкой. Да, пусть это и не шикарное ажурное кружево, но именно на этой ткани оно будет смотреться уместно. Тем более сделать его нужно было в короткие сроки, что не подразумевало каких-то чересчур изящных «выкрутасов».
Молчаливый слуга принес мне плотную, не очень хорошего качества бумагу, узкую дощечку со шкалой и угольные палочки для рисования.
До самых сумерек я с увлечением занималась любимым делом под пристальным взглядом Ореля.
– Ты на улицу хочешь, да? – я погладила его. – Сейчас пойдем. Ты уж прости меня.
Бедное животное терпело целый день. А я так увлеклась, что совершенно не подумала о его потребностях. Ничего, когда котенок привыкнет к новому месту, сможет ходить на улицу сам. Да хотя бы в окно.
Сад был разбит за хозяйственными постройками. Это я поняла, когда госпожа Йетта показывала, где находится птичник. Туда я могла попасть и без сопровождения.
Взяв Ореля на руки, я вышла из своей каморки и направилась по коридору, прислушиваясь к звукам замка. Где-то смеялись слуги, наверху играла музыка, в открытые окна залетал легкий ветерок. Несколько раз мимо меня пробегали слуги с подносами, и я отходила в сторону, чтобы не нарваться на грубость.
Когда слуг стало попадаться все больше, я поняла, что свернула не туда. Музыка тоже стала громче, что говорило об одном: меня занесло в господскую часть замка. Я остановилась, глядя по сторонам. Нужно выбираться отсюда, а то вдруг за самовольное и бесцельное хождение по замку меня накажут?
Все веселье проходило за тяжелыми бархатными шторами. Видимо, это был вход для слуг. Все-таки с подносами бегать легче за шторы, чем без конца открывать двери. Может, ничего не случится, если я хоть одним глазком посмотрю, что там за веселье?
Прижавшись к стене, я отодвинула мягкий бархатный край и с интересом стала наблюдать за происходящим.
У противоположной стены стоял длинный стол, за которым сидел князь. По правую руку от него расположилась доамна Эуджения, а по левую — тот самый блондин, которого я видела в первый день.