Кружевница из ковена Будриоли
Шрифт:
– Не плачь, родной… Не плачь, все будет хорошо…
Взглянув на лицо Льва, я испугалась: из глаз мальчика лились кровавые слезы, красными струйками стекая по щекам.
В этот момент в комнату вошли Надя и Вревский. Фима проснулась и испуганно таращилась на нас, не понимая, что происходит.
– Надя, посмотри! Что это? – я пригладила волосы мальчика. – У него из глаз идет кровь!
Барон взволнованно присел рядом с нами.
– Что с моим сыном?! – Вревский побледнел. – Господи… Лев, ты видишь меня?!
– Мне нужно осмотреть ребенка, – Надя сурово взглянула
Мы с мужем послушно отошли от кровати, и подруга взялась за дело. Через несколько минут она повернулась к нам с улыбкой.
– Ничего страшного. Вместе с болезнью выходит тьма. Это хорошо. Моя помощь здесь не требуется. Все пройдет само по себе. Жар спадет после хорошего сна.
– Благодарю вас, Надежда Александровна, - с облегчением произнес барон. – Господи… за эту ночь я наверняка обзавелся седыми волосами…
– Мама! – Лев потянулся ко мне, и я заключила его в объятия под изумленным взглядом Вревского. – Побудь со мной! Папа и ты…
Надя многозначительно улыбнулась мне. После чего повернулась к Фиме, все еще сидящей с открытым ртом:
– Идите отдыхать. Ребенок останется с отцом.
Нянечка кивнула и быстро покинула комнату. Подруга тоже вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Я налила в таз воду из кувшина, смочила полотенце и протерла Льву лицо. Мальчик сонно наблюдал за мной, а потом, зевая, прошептал:
– Это лучше, чем сны… Ты красивая, папа большой, а Орель пушистый…
– Ложись, завтра все будет выглядеть еще лучше, - я помогла ребенку удобнее устроиться в кровати.
– И вы… - Лев взглянул на отца жалобным взглядом.
– И мы, - барон прилег прямо в одежде на покрывало с одной стороны от сына, а я устроилась по другую сторону. – Спи, сынок.
Через несколько минут раздалось тихое сопение. Лев заснул.
– Спокойной ночи, Машенька, – Вревский посмотрел на меня долгим взглядом. В его глазах плескалась нежность.
– Спокойной ночи, ваша милость, - прошептала я, не в силах скрыть улыбку.
– Мне больше нравилось, когда вы называли меня Сережа, - тихо засмеялся он. – Могу ли я надеяться, что снова услышу из ваших уст свое имя?
– Надеяться нужно всегда, - я закрыла глаза, чувствуя умиротворение. Даже боль понемногу отступала, уходя вслед за тьмой.
* * *
Мария спала, а барон не мог оторвать от нее взгляда. Легкий свет луны пробивался сквозь тонкие занавески, обрисовывая нежные черты девушки. Крупные локоны, словно шёлк, касались подушки, а длинные ресницы отбрасывали тени на ее бледную кожу.
Первый раз в своей жизни он ощущал, как накатывают волны нежности. Он изучал её, словно художник, желая запечатлеть каждую черточку красивого лица. Все условности в виде фиктивного брака рушились, будто стены старой крепости под натиском времени. Вревский осторожно встал, не в силах больше находиться с женой в одной комнате. Теперь он понимал, что так сильно пугало его в этой жизни. Любовь.
Его разум лихорадочно искал выход. Но был ли он? Барон не мог пойти на риск: открыться другому человеку, стать уязвимым и беззащитным. Любовь требует смелости, но в этом он был трусом.
Но теперь, когда он встретил её, все становилось ненужным, мерзким... Маша была для него загадкой, сияющей теплом и светом. Именно этого света барон и боялся.
Точно гору несла в подоле -
Всего тела боль!
Я любовь узнаю по боли
Всего тела вдоль.
Точно поле во мне разъяли
Для любой грозы.
Я любовь узнаю по дали
Всех и вся вблизи.
Точно нору во мне прорыли
До основ, где смоль.
Я любовь узнаю по жиле,
Всего тела вдоль
Cтонущей. Сквозняком как гривой
Овеваясь, гунн:
Я любовь узнаю по срыву
Самых верных струн
Горловых,- горловых ущелий
Ржавь, живая соль.
Я любовь узнаю по щели,
Нет!- по трели
Всего тела вдоль!
Марина Цветаева «Я любовь узнаю…»
Глава 73
Проснулась я около восьми часов утра. Этого было мало для полноценного отдыха, но на удивление, мой организм восстановился. Я уже не чувствовала боли и слабости, что не могло не радовать. Лев прижался ко мне всем своим маленьким тельцем, и я отметила, что жара у него уже не было. В голове промелькнула мысль: «Что же мне теперь делать со всем этим? Мальчик назвал меня мамой.».
Он будто почувствовал, что я смотрю на него, и открыл глазки.
– Доброе утро, - улыбнулась я ему. – Ты выспался?
Лев кивнул и с интересом посмотрел вокруг. Его глазки заблестели.
– Мама, что это?
– Где? – я проследила за взглядом ребенка. – А-а-а… Это снег, Левушка.
Мальчик спрыгнул с кровати, забрался на широкий подоконник и устроился, подтянув ножки под длинную сорочку.
– Я знал, что снег холодный… Но он еще и очень красивый…
Я поднялась и подошла к нему. За окном тихо падали пушистые хлопья, окутывая землю белоснежным покрывалом. Оно будто укрывало мир от суеты и тревог. В этот момент время замерло, и лишь редкие звуки раздавались в тишине: щелканье веток под тяжестью снега, да стук колес проезжающего экипажа, который казался призраком в этом снежном царстве.