Крылатые гвардейцы

Сорокин Захар Артемович

Борис Феоктистович прежде всего напомнил нам о тактике внезапных атак из облачности с последующим уходом обратно в облака.

— Что такая тактика может дать хорошие результаты, сегодня мы на практике убедились. Внезапность атаки и маневренность привели к победе над врагом, в несколько раз превышавшим нас своей численностью. Победа у нас бесспорная, а все-таки я недоволен отдельными деталями нашего боя. Не все летчики сражались мастерски…

Неожиданно командир повернулся лицом ко мне. Большие серые глаза его смотрели на меня в упор.

— Вот вы, Сорокин,

очень вяло делаете разворот при атаке. Это опасно, враг может вас «срубить». А осмотрительность и маневрирование ваше — умелое, вы вовремя дали очередь по фашистскому самолету и выручили товарища. Если бы не Сорокин, «сыграл бы в ящик» Семененко, — продолжал Сафонов, обращаясь к моему соседу. — И все из-за того, что прозевали одного «мессера». А вообще в бою действовали энергично, но осмотрительности не хватает. Низко держался во время боя Максимович, а ведь этим вы даете врагу возможность атаковать ваш самолет сверху, потому что у вас нет ни запаса скорости, ни запаса высоты. Учтите, товарищи: будете невнимательны в бою — придется «прогуливаться» над аэродромом.

Мы даже мысленно не могли возразить командиру, настолько верны и точны были его замечания. Мы только поражались, как он, сражаясь в самой гуще вражеских эскадрилий, метко разя противника, успевал внимательно следить за каждым из нас, оценивать наши успехи, подмечать малейшие недостатки и даже анализировать их. Конечно, он — командир… Но сегодня был такой необыкновенный бой…

Сафонова вызвали к телефону. Звонил командир полка. Мы слышали, как Сафонов кричал в трубку:

— Есть! Есть! Некоторых я уже пробрал как следует!

Закончив телефонный разговор, Сафонов рассмеялся громко и весело. Обращаясь к нам, он сообщил:

— Командир полка слышал, как немцы орали, что их окружила североморская авиация. Их командование никак не может понять, как семь советских самолетов могли окружить пятьдесят два?!

На следующий день пришло сообщение из Москвы. Боевыми орденами были награждены многие летчики нашего полка, в том числе некоторые участники воздушного сражения семи против пятидесяти двух.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 сентября 1941 года летчику-истребителю Борису Феоктистовичу Сафонову было присвоено звание Героя Советского Союза, а полк удостоен ордена Красного Знамени.

Так высоко оценило правительство нашу борьбу с врагом.

Советские летчики стали подлинными хозяевами в небе Заполярья.

Плечом к плечу

Летом в Заполярье бывают иногда чудесные дни — тихие, ясные, какие-то особенно мягкие, ласковые. Бледная синева неба словно изнутри освещена неярким северным солнцем. И море тихонько льнет к берегам.

В один из таких дней лета 1941 года к Мурманску приближались английские транспорты. На борту авиаматки находились в разобранном виде самолеты «Харрикейн» для североморских летчиков. Англичане должны были обучать нас полетам на этих машинах.

Мы узнали, что английские летчики сами собрали свои самолеты и летят в Заполярье.

Молодцы — такое мнение о наших новых

товарищах было единодушным. Ведь предстояло принять их в свою среду, и, естественно, хотелось, чтобы они пришлись нам по душе, поддержали наши североморские традиции.

И вот этот их первый шаг, то, что они летят к нам, а не ожидают, пока их доставят сюда, вселил уверенность: руки, которые пожмем сегодня, принадлежат смелым людям. Мы будем сражаться против общего врага. Встретили мы их с искренним радушием. Но едва поздоровались с гостями, раздался сигнал боевой тревоги. Поневоле пришлось расстаться и поспешить на аэродром к своим истребителям.

На высоте шесть тысяч метров мы долго ожидали появления врага. Но по-прежнему спокойной была согретая солнцем синева неба. Наконец станция наведения сообщила, что фашистские бомбардировщики ушли в северном направлении к Баренцеву морю. Вскоре мы получили команду идти над морем севернее Полярного. Там в этот момент находился караван союзников.

Пока мы патрулировали над конвоем, другая группа самолетов прикрывала свой аэродром. Еще одна эскадрилья охраняла с воздуха разгружавшиеся в Мурманском порту транспорты. Там завязался бой с вражескими истребителями.

Возвратившись на свой аэродром, мы застали английских летчиков в кругу североморцев, свободных от полетов.

Издали донеслись чьи-то шутливые слова:

— Посмотрите, даже суровая северная природа подчинилась законам гостеприимства: ни одного облачка, и даль такая прозрачная, пожалуй, Лондон увидишь.

Улыбки на лицах англичан появились до того, как заговорил переводчик.

* * *

Вечером в честь гостей был устроен торжественный ужин в Доме Красной Армии.

В маленький городок Ваенга (сейчас он называется Североморск) приехали летчики из разных частей Северного флота. В просторном фойе ДКА на этот раз было тесно: здесь продолжалась дружеская беседа, начатая на аэродроме. Не окончилась она и за ужином. Английские летчики расспрашивали о наших победах в воздухе и на море, о подводниках, о морской пехоте… Нам же было интересно узнать, где и как сражались наши новые товарищи. В том, что они уже обстрелянные, сомневаться не приходилось. Грудь каждого из них украшали колодки боевых орденов.

Особенно много боевых отличий мы увидели у командира английского авиационного полка подполковника Эшервруда. Он был сравнительно молод, наверняка не старше тридцати пяти лет. Среднего роста, темноволосый, с тонкими чертами лица и спокойно-уверенным взглядом, Эшервруд производил впечатление волевого, решительного командира.

Лицо его заметно смягчилось, взгляд потеплел, когда он обменивался речами с Героем Советского Союза Борисом Сафоновым. Мы нисколько не удивились, узнав, что личный состав английского авиационного полка не захотел ограничиться инструктажем наших летчиков. Английские авиаторы во главе с подполковником Эшерврудом выразили желание сражаться вместе с летчиками-североморцами против гитлеровских захватчиков и послали ходатайство об этом своему командованию и командованию Северного флота.