Крылатым не входить!
Шрифт:
А ведь у меня действительно очень давно никого не было…
Я наклонилась ниже, ловя выдох с губ Александра, прошлась кончиками пальцев по его рубашке, расстёгивая пуговички одна за одной.
Мои волосы спадали вниз волной, полностью закрывая наши лица.
— И какой у тебя план? — от переизбытка чувств я с силой укусила его за мочку уха.
Гарпий на это лишь чуть сжал руки на моей талии.
— Завтра будет суд. Прямо здесь. В подвале здания. Будет много народу. По традиции, зрители должны телепортироваться на место суда. Но это слишком затратно по силам,
Его руки забрались мне под футболку, чуть задирая ее.
— Великая казнь нечисти по видеосвязи? — это звучало абсурдно. — Они не боятся, что сигнал перехватят?
— Шутишь? Тут защита такая, любой президент позавидует.
Рука поднималась все выше, по телу пробегали приятные мурашки и концентрировались где-то внизу живота.
— Тебя завтра поведут смотреть казнь…
— А ребенок? — пожалуй, я сказала это слишком громко, разом встрепенувшись, садясь прямо.
Мужчина недовольно сузил глаза и снова притянул меня к себе, утягивая в чувственный поцелуй.
— Тебя попросят оставить его с персоналом. Соглашайся.
— Но… — внутри поднялась протестная волна.
— Соглашайся, — бескомпромиссно повторил он.
Я приподнялась на вытянутых руках, опираясь на подушки по обе стороны от его головы. В его глазах плескалось столько всего… смутно знакомого, волнующего, манящего. Чего-то, о чем я давно запрещала себе думать. А еще в них были надежда и обещание. Обещание, что все непременно будет хорошо.
Я медленно наклонилась, отдаваясь нахлынувшим на меня чувствам. Забывая про то, что я пленница и сижу взаперти, про то, что за нами наблюдают, про то, что мужчина рядом – даже не человек.
На следующее утро, как и говорил Александр, ко мне в комнату пришел Басараб собственной персоной. Выглядел он сияющим. Кажется, цвет кожи даже был не таким бледным, как до этого. Он был одет в какую-то то ли мантию, то ли длинный средневековый плащ.
Я в этот момент как раз закончила кормить Марка, малыш задремал, и я укладывала его обратно в кроватку. Вот только стоило вампиру показаться на пороге, как он снова заплакал.
— Не заскучала? — надменно хмыкнул Басараб, явно с каким-то намеком.
— Пришли составить мне компанию? Или отпустить? — никогда в жизни мне еще не хотелось так ни от кого держаться подальше, как от этого типа.
— Кажется, мой Алекс-сандр и так достаточно развлек тебя вчера, — мрачно усмехнулся он.
Я вспыхнула, чувствуя, как моментально заливаюсь краской. Вот же ж сволочь вампирская! Дальше горячих поцелуев вчера дело в любом случае не пошло, а то, что они подглядывали – это их проблемы.
На языке крутилось множество ругательств, но я буквально заставила себя проглотить их. Защита защитой, а мне уже не раз показали, что нечисть мастерски умеет ее обходить. Лучше промолчать и не ввязываться в неприятности.
Малыш кое-как успокоился у меня на руках, а потому
Басараб, который, видимо, все-таки ждал более бурной реакции, удивленно поднял брови. Ну да. Про камеры я якобы не знаю. А значит, я сейчас должна думать, что это гарпий растрепал всем о своих похождениях. По идее, должна чувствовать себя преданной, обиженной. Только как вообще можно
что-то чувствовать рядом с самим вампиром? Что-то, кроме душащего животного страха.
На всякий случай, постаралась состроить оскорбленное выражение лица, вышло, наверное, плохо.
Впрочем, Басараб на это лишь удовлетворённо хмыкнул и продолжил.
— Я пришел сейчас оказать тебе честь, позволив поучаствовать в дивном представлении, — он замолчал на мгновение, словно давая мне время переварить это. Вроде как «цени, смертная, ты пыль под ногами, но я снизошел до тебя лично». — Что ты скажешь?
— Куда надо идти? — голос не выдержал и все-таки дрогнул от переизбытка противоречивых чувств.
— О, мне нравится, — он сделал несколько шагов ближе, я было дернулась от него, но позади стояла кроватка, и я лишь уперлась в нее спиной. — Я говорю «идти», а ты уже спрашиваешь направление. Моим слугам есть чему у тебя поучиться.
Он хмыкнул, протягивая руку, словно хотел дотронуться до меня. Но затем вдруг замер, словно передумав, и резко развернулся.
— Ребенка оставишь здесь. Я пришлю персонал, чтобы о нем позаботились. Спустишься вниз к трем. И да, приведи себя в порядок. Выглядишь паршиво.
Дверь за мужчиной захлопнулась с громким хлопком, от которого Марк снова проснулся и заплакал. Черт!
Уже без пяти три я стояла у стойки ресепшена. Здесь, как и во всем здании, было красиво, помпезно. Картины на стенах, цветки в горшках на каждом шагу, причудливые вазы на столах, инсталляции.
Никогда бы не подумала, что у нас в городе у кого-то есть такая тяга к роскоши.
Я то и дело поглядывала на лестницу, ведущую к номеру, где меня поселили. Марк остался с двумя очень подозрительными женщинами неопределенного возраста. Если бы Александр заранее не предупредил меня, я бы никогда в жизни не оставила малыша в сомнительной компании. Нанятые няньки были такими же, как и все здесь – словно неживыми. Как плохие актеры в дешевом спектакле с картонными декорациями.
Входные двери были открыты, с улицы тянуло прохладой – кажется, только что прошел дождь. Вот только без Марка все равно я это место не покину. Пусть и свобода так близко.