Крылатым не входить!
Шрифт:
— Марина, — я обернулась на голос и буквально столкнулась с гарпием. После вчерашних поцелуев и объятий он вдруг показался таким родным и близким, что, несмотря на общую нервозность и напряжение, я не смогла сдержать улыбки. — Как ты? Готова?
Всего три коротких слова, а словно в воздухе повисло что-то недосказанное, что-то о том, что было вчера между нами. Нечто большее, чем вынужденные поцелуи, шпионские ухищрения.
В этот момент я действительно была уверена, что у нас все получится, что бы ни задумал Александр, я знала – он нас
Гарпий указал рукой в сторону, в небольшой узкий коридор. Никого рядом не было. Только механическая девушка осталась сидеть за стойкой, бездумно пялясь в монитор.
Когда мы зашли за угол, я не выдержала и шепнула, кивнув в ее сторону:
— Кто они все-таки такие? Персонал этой гостиницы. Такие странные, — я неуютно поежилась.
Мужчина, заметив мой жест, на мгновение притянул меня к себе, обхватывая за плечи и невесомо целуя в самый краешек губ.
— Мертвяки, — пожал он плечами, — по всему городу искать пришлось. Боялся, что других вампиры просто сожрут.
— Подожди… То есть, как… совсем… мертвые? — я чуть отстранилась, в панике оглядываясь. А ведь Марк сейчас один с тремя такими!..
— Ну не совсем. Они ж не трупы. Не разлагаются.
Я же часто-часто дышала, с трудом сдерживая себя, чтобы не рвануть к ребенку.
Александр осторожно провел указательным пальцем по моим волосам, заправляя прядь волос за ухо, и произнес очень мягко:
— Не волнуйся. Они почти безвредные. К тому же, старательные и исполнительные. С ребенком все будет хорошо.
— Что значит «почти»?! — голос непроизвольно дал «петуха», уходя в высокие ноты.
Гарпий на это лишь устало покачал головой и, ухватив меня за руку, потянул за собой дальше. Несколько следующих шагов мне дались с трудом, но потом я все же взяла себя в руки и пошла за ним.
Нужно уже довести это дело до конца, чем бы оно ни кончилось. Добром отсюда меня точно не выпустят. А тащить ребенка к вампирам на казнь… Лучше уж пусть с мертвяками, если они и вправду безвредные.
Коридор упирался в красивую арку, за которой змеилась каменная лестница, ведущая вниз.
— Оставь надежду, всяк сюда входящий, — неудачно пошутила я, хотя на душе в это время скребли кошки и было явно не до веселья.
— Надежду пронесем контрабандой, — лихо подмигнул мне Александр, спускаясь первым.
Я искренне улыбнулась ему, ступая следом.
— И это мне прокурор говорит про контрабанду? — подыграла я, пытаясь отвлечь себя от мрачных мыслей.
— О, прокурор тебе еще и не то рассказать может. Но, к сожалению, позже, — в конце спуска уже горел свет.
Мы вышли в большой зал. Не знаю, что я ожидала увидеть. Может быть, средневековые факелы на стенах. Каменный мешок с цепями. Но вместо этого здесь был обычный, вполне современный цоколь. Разве что высокие окна под потолком были завешены короткими черными шторками.
Стулья, расставленные по периметру, как в каком-нибудь клубе анонимных алкоголиков. Я сама в таких клубах не состояла, но не
пластиковый ящик, напоминающий большую колонку. Также было несколько стоек с камерами, направленных на центр зала.
Александр показал мне куда сесть – поближе к выходу, в место, попадающее в «слепую зону» камер.
Я хотела еще что-то спросить, но он строго посмотрел на меня, на миг приложив палец к губам, призывая к молчанию.
А уже несколько мгновений спустя на лестнице раздались едва различимые шаги, и зал начали наполнять люди… или нелюди.
Все они были в точно таких же балахонах-мантиях, что и Басараб утром. Они шли друг за другом, величественные, гордые, красивые и одновременно… очень жуткие.
Вместе с их присутствием температура в комнате словно опустилась на несколько градусов, а я пожалела, что не захватила какую-нибудь шаль. Изо рта вырвалось облачко пара. Да что же это такое! Может быть, кондиционер сломался?
Вошедшие, даже не посмотрев в мою сторону, расселись на стульях. Что ж, а вот и анонимный клуб пожаловал.
Я инстинктивно вжалась в спинку стула, стараясь не смотреть на них прямо. Зачем они привели меня сюда? Хотелось бы верить, что не в качестве закуски.
В своих балахонах вампиры на обычных офисных креслах выглядели довольно нелепо, и это сбивало с толку. Они начали о чем-то переговариваться, даже послышался холодный негромкий смех.
Но все разом смолкло, когда в зал с лестницы вбежал сначала цербер. Доберманы неслись вперед, перепрыгивая через друг друга, словно им тут, как минимум, поставили миску со свежей вырезкой. Слюна капала из злобных пастей, а лай, отразившись от стен, становился еще громче и еще страшнее.
Псы резко затормозили в центре и разлеглись на полу. Последним в зал вошел Басараб. На его губах играла мечтательная улыбка.
— Ну что, друзья, готовы к веселью? — с предвкушением спросил он рассевшихся по кругу вампиров.
Не дожидаясь, пока ему ответят, вампир громко хлопнул в ладоши, и на потолке зажглись несколько прожекторов, хотя, казалось бы, и так было достаточно светло. У камер загорелись красные огоньки.
Александр мрачной тенью стоял у стены, скрестив руки на груди и зорко за всем наблюдая.
Вампиры на стульях выглядели не слишком заинтересованными. Хотя, наверное, если ты бессмертный, да и еще питающийся кровью, то со временем близость очередной кровавой сцены уже не так будоражит. Это становится обыденностью.
Басараб вышел на середину, под свет прожекторов, туда, где стоял большой ящик. Он раскинул руки в стороны и слегка поклонился.
— Сегодня мы направляем послание всему миру. Миру, обязанному жить по нашим законам. Миру, который именно мы создали таким, какой он есть сейчас. Тех, кто почитает нас – ждет возвышение. Отступников – жестокая казнь.