Крылатый воин

Чернобровкин Александр Васильевич

Дальше ко мне подходили знакомые и незнакомые люди и поздравляли, жали руку, хлопали по плечу, желая дальнейших научных успехов.

— Этого пресса, если добавить научное обоснование процессов, хватит на докторскую степень по теории механизмов и машин. Подумай над этим, — посоветовал профессор Чарчхилл.

Последней подошла Жаклин Беннет и заявила:

— Я чувствовала, что ты что-то скрываешь от меня, но не ожидала, что ты еще и ученый.

Вот именно это я не скрывал от нее.

103

В первых числах декабря Марио Кастилло подогнал мне хороший заказ в Чикаго и обратно с грузом. Лететь туда часов пять с половиной.

Я надеялся, что управлюсь за день, но по прилету мне сказали, что сегодня только выгрузят, а погрузка будет завтра утром. Ничего страшного, поем и переночую в гостинице за счет компании и получу за это несколько баксов. Я отправился в гостиницу «Самолет» — небольшое трехэтажное здание метрах в пятистах от пассажирского зала аэропорта, который пока располагается в черте города. С двух сторон его уже поддавливают жилые трехэтажки. Выше строить рядом не разрешают. Пожилой портье со скрипучим голосом, запомнивший меня по предыдущим ночевкам, поздоровался и положил на стойку ключ от номера двадцать восемь, в котором я останавливался раньше. Там была кровать, стол, стул, шкаф, радиоточка и совмещенный санузел с душем. За все это полтора бакса в сутки.

Я оставил вещи, пошел в ирландский паб неподалеку. По пути купил в киоске газету «Чикаго дэйли таймс». Бармен — рыжий здоровяк в байковой рубашки в красно-черную клетку — поприветствовал меня и, не дожидаясь заказа, налил большую кружку сухого или ирландского стаута. В США есть еще и американский сладкий стаут с добавлением лактозы или овса. Я сел с бокалом за столик у окна, подальше от стойки. Ближе к вечеру сюда припрется много ирландцев, чтобы промочить горло и поорать друг на друга. Газета была так себе, бульварная. Пробежав глазами местные новости, притормозил на объявлениях. Иногда бывают из разряда нарочно не придумаешь. Цепануло частное объявление «Обучаю ремонту сейфов разных систем. Полный курс триста долларов». Во-первых, ремонтировать в сейфах особо-то и нечего, разве что вскрыть, когда сломается замок, и заменить его, или ключ потеряют, или забудут код. Во-вторых, учат этому в специальных фирмах, которые производят или торгуют ими, а не частные лица, и не берут кого угодно по объявлению. В-третьих, обычно такое обучение условно бесплатное, вычтут, когда начнешь работать.

Я положил на стойку пять центов (столько стоит звонок из уличного таксофона) и сказал бармену:

— Позвоню.

Он кивнул и показал глазами в угол, где на полочке стоял черный аппарат.

Трубку на противоположном конце подняли после шестого гудка, я уже собирался дать отбой.

— Хэлло, — отозвался старческий голос.

— Я по объявлению. Хотел бы узнать, чему научишь, — сказал я.

— Приезжай ко мне, поговорим, — сказал он и назвал адрес.

— Цицерон авеню далеко отсюда? — спросил я бармена.

— Смотря, какая часть. Оно идет через весь город с востока на запад, — ответил ирландец.

Закон подлости, видимо, отдыхал, потому что нужный мне дом находился в западной части города. Я добрался до него пешком минут за двадцать. Это был рабочий район, застроенный пяти-семи этажными домами из красного кирпича с пожарными лестницами снаружи. На улицах пусто, если не считать детвору, несмотря на то, что выходной день. Где только можно натянуты веревки, на которых сильный холодный ветер трепал белье, вывешенное сушиться, хотя день сырой, но без дождя. По указанному адресу раньше была то ли фабрика, то ли логистический центр. В торце двухэтажного здания из красновато-коричневого кирпича имелись металлические ворота, покрашенные в темно-серый цвет, с дверью в правой половине, а рядом зарешеченное окно, к которому изнутри была прислонен покрашенный в белый цвет лист фанеры с черной

надписью «Ремонт сейфов».

Дверь в воротах открывалась наружу. Изнутри пахнуло теплом и запахом горячей металлической стружки. Я три дня проработал на токарном станке, вытачивая штоки для шахтных гидравлических стоек, вроде бы. Горячая стружка порезала мне пластиковые подошвы германских полуботинок, купленных с тройной переплатой у фарцовщиков, как красиво называли при позднем социализме примитивных спекулянтов. На этом мои отношения с токарным станком и закончились, к обоюдной, как догадываюсь, радости.

Помещение было метров десять на восемь. У левой неоштукатуренной стены стояли старые сейфы самых разных производителей и размеров, в основном ровесники Первой мировой войны, хотя имелись и три сравнительно новых с кодовыми замками. У одного древнего обычный замок был вырезан ацетиленовой горелкой. На потолке была прикреплена стальная балка, загнутая к входу, с подъемным устройством и пультом управления, свисающим на толстом кабеле почти до пола, вымощенного каменными плитами. Видимо, с помощью этого подъемника перемещают тяжеленные сейфы по помещению. Неподалеку от входа у правой стены был стол, два стула и дальше два дивана, причем на дальнем лежали большая подушка в розовой наволочке и темно-синее стеганое ватное одеяло. В дальнем конце была дверь в соседнее помещение.

— Хэллоу! — позвал я, глядя в ту сторону.

— Привет! — послышалось слева.

Из-за большого сейфа с двумя открытыми створками выехал на инвалидной коляске пожилой мужчина с зачесанными на пробор посередине, длинными и наполовину седыми волосами, как сейчас никто не ходит, и аккуратно подстриженными усами и бородой. Настороженные светло-карие глаза смотрели на меня неотрывно. На инвалиде была короткая черная курточка, а ноги укрыты куском брезентом, из-под которого внизу выглядывали носаки войлочных то ли тапок, то ли валенок, стоявших на подножке. На коленях под брезентом что-то лежало, скорее всего, пистолет. Я сразу догадался, что мужик сиженный, не меньше двух ходок и подолгу, а он сразу понял, что я там не бывал.

— Не бойся, я не коп, — успокоил его.

— А чего мне бояться?! Я не делаю ничего противозаконного, и на меня теперь ничего не повесишь! — насмешливо ответил он, постучав ладонями по колесам инвалидной коляски.

— Был бы человек, а статью найдут, если захотят, — поделился я познаниями о методах работы органов правосудия.

— И такое может быть, — согласился он и полюбопытствовал: — Ты южанин?

— Почему спрашиваешь? — задал я встречный вопрос.

— Акцент южный, — сказал он.

— Типа того, — дал я уклончивый ответ и перешел к делу: — Чему ты можешь научить за триста баксов?

— А чему ты хочешь научиться? — спросил инвалид.

— Открывать сейфы, но не ацетиленовой горелкой, это и сам умею, — ответил я.

— Пожалуй, я смогу показать, как открыть некоторые типы сейфов, если вдруг хозяева потеряли ключи или забыли код, — произнес он.

— Сколько времени это займет? — поинтересовался я.

— Неделю, две или три. От тебя будет зависеть, — сказал он. — Оплата вперед.

— Половина сразу, а вторая, если пойму, что от тебя есть толк, — выдвинул я свое условие.

— Хорошо, — согласился инвалид. — Когда приступим?

— Где-то после Рождества. Мне надо кое-что уладить. Позвоню, как приеду, — проинформировал я и представился шутливо: — Зовут меня Джон Доу. Можно просто Джонни.

На сленге американских копов Джон Доу — это неопознанный преступник или труп.

— Меня Роберт Макбрейн. Можно просто Боб, — улыбнувшись, сказал он. — Жду звонка.

104