Крыло бабочки
Шрифт:
– А, ну теперь понятно, почему, живя уже который век, вы все никак не можете установить эту гребаную толерантность, – усмехается она, даже не глядя мне в лицо.
– Что? – нихрена не понимаю, куда она клонит.
– Вы, люди, вечно орете о том, что нужно быть толерантными, нужно уважать права и свободы других живых существ, но на деле вы почему-то решили, что обладаете какой-то исключительной ценностью и что другие расы вам что-то должны. В любой ситуации, которая вас не устраивает, вы все, как один, начинаете орать, что вы люди, будто это вот прям что-то такое особенное. Вы считаете, что быть
– Слышь, харе грузить меня философией.
– Ох, прости, я ж забыла, что великие и исключительные люди слишком ограничены в своих возможностях. И на такие темы рассуждать не могут. Премного извиняемся, – да черт, она же пародирует меня!
Я впервые так сильно хочу вывести из себя кого-то из Древних. Даже Мификса мне в свое время удалось разозлить. А эта непробиваемая какая-то.
– Так что тебе от меня надо-то? – не выдерживаю я. – Ты мне ответи...
– Ни-че-го. Сколько раз тебе повторять? Или ты там зашелся в оскорбленных чувствах? – усмехается девка.
И тут я понимаю, что за время нашего разговора она не сдвинулась с места. Вообще. Все еще стоит в той самой позе, в которой я ее и застал. Удивительная невозмутимость.
– Я ни в чем не заходился, просто... – и тут я понимаю, что никакой остроумной фразочки не подворачивается. Вот черт. Поверить не могу, что меня сделала малолетка, которая пусть и не человек, но все же малолетка. Она до сих пор не перешла на свое наречие. Интересно, почему?
Девка сочувствующе смотрит на меня, будто... Да не будто. Естественно, она вовсю считывает меня. Дерьмо.
– И ведь все из-за того, что у вас духовное начало называется “душа”. Вы так трясетесь над этим, искренне считая остальных, душ не имеющих, какими-то... Ограниченными или даже неполноценными. Мда. Просто мда.
– Слушай. Ты чего ко мне прикопалась-то?
– Прост ты бы мне сейчас прочитал душераздирающую речь о том, что ты человек, а все остальные – лалки, – мои брови ползут вверх.
А потом девка делает то, чего я уж вот никак не ожидаю: достает телефон, смотрит на время и вздыхает.
– Лан, сорян, мне пора. Было неприятно поболтать, но я искренне желаю, чтобы твои мозги все же вернулись на место, – усмехается она и в наилучших традициях Древних... Исчезает прямо в воздухе.
– Чувак, – Некс неверяще смотрит на меня. – Это реально ты?
– Ривен, – у Ская глаза на лбу, – ты... Ты...
– Значит, теперь бармен? – похлопывает меня по плечу Брендон. – А что, неплохо. Какой у тебя там адрес?
И тут же получает подзатыльник от Стеллы.
– Ну, солнышко, я же просто так, на всякий случай... – оправдывается
– А мы все думали, куда ты пропал. И даже контактов не оставил. Мог бы хоть сообщить, где ты.
– Так вы снова вместе, – у Гелии отвисает челюсть.
– Ну... Не сказать, что мы вот прям расставались, – усмехается Муза, и я беру ее за руку.
– Угу, а что это было, по-твоему?
– Небольшая пауза в отношениях, – она смотрит на меня игривым взглядом.
Черт. Я знал, что после такого количества плохого в виде появления Дара и безымянной девки обязательно должно случиться что-то хорошее. И оно случилось.
Мы с Музой решили, что смысла тянуть уже нет, и просто пришли в Алфею, взявшись за руки. Винкс, спецы и зверье заседали в общей гостиной, и все пооткрывали рты, увидев нас вместе. Я ожидал, что мне начнут читать лекции о том, что я, такой нехороший человек, посмел покинуть их, что оставил путь добра и отошел от своего призвания. Но нет. Меня, скажем так, лишь немного пожурили за то, что свалил, не оставив возможности выйти на связь.
Скажу больше: товарищи по команде даже не удивились, когда я сказал, что возвращаться не собираюсь, хотя они и пытались уговорить меня поначалу. Но так, для вида. Я просто понял одну странную вещь: а по мне-то, оказывается, скучали. И даже более: я тоже по ним скучал.
Но вернуться? Нихрена. Однако порой этих чуваков не хватает в моей жизни. Поэтому... А могу ли я иногда тусоваться с ними? Вот такие признания из меня неожиданно вылезают.
– Дерьмо-вопрос, – замечает Брендон, – пусть и бывший, но ты член нашей команды. Можешь вообще возвращаться в любое время. Да, ты пока не собираешься, но все же...
– У меня тут один вопрос: какого черта вы тут страдаете херней? – я имею в виду то, что они теперь собирают волшебный зоопарк, устраивают странные вечеринки и вяло сражаются с какими-то непонятными злодеями в виде ожиревшего звероморфа-собаки, который Браффилиус, и, как меня просветила Муза, Калшары, которая выступает в роли главного гада этого года. Брат и сестра. Ищут существо с первым цветом вселенной, которое может привести к безграничной силе сказочных животных.
– Да вот черт его знает, – пожимает плечами Скай, – сами задаемся вопросом.
Моя челюсть встречается с полом. Скай. Согласился. Со мной?
– То есть вы признаете, что страдаете херней?
– Если ты можешь назвать это как-то по-другому, то флаг в руки, – подает голос Тимми, – а так. Да, страдаем и очень даже.
Глаза уже давно уползли выше лба.
– Ну и в чем вообще смысл...
– Не знаем, – пожимает плечами Гелия, – но сами уже хотим побыстрее все это закончить.
У меня просто не находится слов в ответ. Остаток вечера тоже проходит странно: со мной соглашаются. Меня поддерживают. Мое мнение вдруг тоже считается за правильное.
И я просто медленно, черт возьми, схожу с ума и офигеваю от встречи со старыми друзьями. Сегодня я готов даже вытерпеть все. Болтовню Стеллы, невыносимый клуб Винкс, спецов, ставших приложением, а самое главное – волшебное зверье, от которого я шарахаюсь во все стороны. Но от слез Сквонка не ушел.
Меня просвещают, что это норма, заклинание сухости стало номером один в последние дни. Почему это я даже не удивлен?