Крыло бабочки

Лейн МаККайла

– Ты же вроде как обещал больше не влезать в мою жизнь! – хриплю я.

– Ты мне уже это говорил. А, точно, ты же не помнишь. Ладушки. Так с чего бы тебя пригнало в Алфею, змей? М? – Мификс, ничуть себя не стесняясь, поднимается в воздух в своем человеческом мужском обличии и опирается плечами о стену, совершенно не боясь испачкать свой черный пиджак.

Торен тоже приподнимается в воздух, а я задумчиво ковыряю носком кроссовки землю, сложив руки за спиной, и чуть посвистываю.

– У светлой на спине – клеймо. У Аватары – тоже, – сразу с места в карьер начинает змей.

– Откуда ты знаешь?! – выпучивает глаза Мификс. –

Следил, да?!

– У него тоже.

– Он фея? – сирин с сомнением смотрит на меня.

Сажусь на землю, кладу ногу на ногу и закидываю руки за голову. Эти же двое, совершенно не палясь, начинают обсуждать клейма на наших спинах, делиться своими впечатлениями и думать, что это вообще все может значить. А меня это дико напрягает. Раз уж они не знают... Так что, нахрен, говорить про нас? В конце концов, чуваки вспоминают, что тут еще как бы есть я. Да-да, сидит на земле никчемный такой человечишка.

– Я настаиваю, что мы должны стереть ему память! – тоном, не терпящим возражений, сообщает Мификс. – А то его нежная попка уже взрывается радужными фейерверками.

– Иди нахрен, – от души посылаю его я, – смотрю, это прям идеальное решение всех проблем. Стер память – и вообще нормас.

– А ты завидуй молча, – показывает мне язык сирин, – ну так что, змей?

– Мы идем разными дорогами, безумный. И я не приемлю твои методы, – да-да, это я заметил. Похоже, там у каждого Древнего пунктик на этот счет, они, походу, не только людей презирают, но еще и друг друга. Хотя у меня от общения с Мификсом тоже до сих пор волосы дыбом стоят, а внутри сердце колотится, будто бешеное, и меня окутывает страх – странный, бесконтрольный, беспричинный страх. Это злит, выматывает, выводит из себя, и я раздраженно клацаю зубами.

– Просто смирись, что я читателям нравлюсь больше, чем ты, – подначивает змея сирин. Какие читатели? Он вообще о чем?

– ...Но я согласен с тобой. Он слишком много знает. Сейчас лучше будет сокрыть его воспоминания.

– Э, а меня кто-нибудь вообще...

Но да, меня опять забыли спросить, и воспоминания уносятся прочь, будто обертки от конфет, подхваченные порывистым ветром. Исчезает Мификс, а мы возвращаемся к тому моменту, когда Сиреникс спрашивает, каково мне было в прошлом Земли. Усмехаясь, говорю, что дерьмово, но выжить можно.

Ночь за ночью. День за днем. Челси вдыхает сладкий дым и держится за руки двух фей, сидящих по обе стороны от нее. Ночь за ночью. Телом она здесь, в этой комнате. А душой там, на высших уровнях. Разыскивает Дракона. Часами сидит в надежде, что услышит Его голос. Она все ждет. И он, Улу, говорит за Него. Он – посланник Его воли. Он – прекрасная песня, что Дракон подарил Магиксу. Улу вещает мягко, без каких-либо нажимов. Он зовет за собой. И Челси идет, не смотря ни на что. Прошло не так уж и много времени. Но она уже изменилась. Где-то позади осталась Дестани и ноющее от несчастной любви сердце. Челси все чаще уходит в себя, сидит на уроках, машинально записывая за учителями, кидает атаки, но больше отстраненно улыбается и покачивается. Жизнь проплывает мимо нее, но Челси ровным счетом плевать. Она нашла свое место. Улу. То, что он показал ей. То, что открыл. Челси нашла себя и всякий раз приходит по собственной воле. В ее душе воцарилась гармония. Челси счастлива? Она не думает об этом. Она готова следовать за Улу, как верная кукла, слуга, качаться, вдыхая дым от волшебных трав, и душой возноситься

к Нему.

Но сегодня что-то меняется. Сегодня обычное собрание прерывается. Ибо защищенная заклинаниями дверь открывается, и на пороге возникает Фарагонда. У директрисы замирает сердце, когда она видит круг из тридцати фей, трех мифических существ и прекрасного юношу с точеными чертами лица в центре. Улу поднимает на нее глаза и слегка улыбается, глядя Фарагонде в самую душу. Освещая комнату заклинанием, директриса решительно заходит внутрь и произносит:

– Что здесь происходит?

– То, в чем нуждается каждая душа, – улыбается Улу. Он всего лишь легонько дует губами, и все члены собрания замирают, так и не выходя из транса. Застывают, словно каменные статуи, стеклянными глазами смотря в пустоту. – Мы ищем путь к Нему.

– Это частная территория школы, молодой человек. Если быть точнее, территория учебного заведения, на которую вы незаконно проникли. Мне вызвать...

– Три тысячи шестьсот восьмое Откровение гласит, что ежели какое существо нашло себя способным приносить мысли свои в каком месте, так не может никто в том препятствовать ему. И никто не может согнать существо с места того.

– Вы вводите моих учениц в транс.

– Четыреста семьдесят третье Откровение говорит: бесконечны пути прихода к Нему, ежели открыл свой путь, может он обращаться к Нему этим путем и обучать других пути этому.

– С помощью наркотических веществ?

– Отнюдь. Трава безопасна и не входит в список запрещенных веществ, определенный законами нашей вселенной.

– Я директор этой школы. И кто бы ты ни был... – Фарагонда улыбается. Улыбается хищно, сохраняя сосредоточенный взгляд. Губы ее шепчут заклинание, а руки вздымаются вверх. Но Улу встает из круга и качает головой, смотря на директрису.

– Я знаю, кто ты, Фарагонда. И что ты вершишь. Попытайся обратить против меня любое из своих заклинаний – ничего не выйдет. Ты уже исчерпала кредит доверия.

Улыбка застывает на лице Фарагонды. Беспомощно опускаются руки. Уверенность в собственных действиях пропадает. А сердце сжимает железное кольцо страха. Она понимает, кто находится перед ней. И волосы дыбом встают на голове даже у нее.

– Своими руками ты сделала их своими марионетками. Они вестники давно забытого старого. Они должны были вернуть волшебство на Землю. Им было написано это на роду. А ты почти все загубила на корню, женщина, и если бы я не вмешался, они бы не победили. Искусно направив Беливикс...

– Дар Судьбы, – усмехается Фарагонда, – приходящий, когда возникает угроза естественному порядку существования.

– Я Страж устоев этого мира. Я отличаюсь от трансформаций тем, что они не имеют права вмешиваться в судьбу живых существ, в то время как это моя прямая обязанность. Я – три обличия, – поет Дар, – первое: Софикс, что повышает мудрость и делает крепче связь с природой. Второй: Любовикс, что обостряет эмоции и делает существо еще неукротимее. И третий, последний, Черный Дар, что идет против Его законов и оживляет живых существ. Моя задача – предотвращать катастрофы. А ты своими действиями чуть не допустила уничтожение Земли. Шестеро фей, именуемых Винкс, не справились бы с земными феями без моей помощи. И тогда последние уничтожили бы планету, вымер бы на ней людской род и воцарилось дикое царство. Близок час, когда Он увидит. Ты навлекла беду, – сладко улыбается Древний, и у Фарагонды кровь стынет в жилах.