Крыло бабочки
Шрифт:
– Муза, с ней все в порядке! – глаза Блум зажигаются радостью. У всех вырывается вздох облегчения.
– А теперь прошу следовать за мной, – командует Лейдан, и Винкс послушно, не возражая, становятся рядом с ним. Первый раз им предстоит работать бок о бок со спецслужбами, с теми самыми знаменитыми агентами, рассказы о которых ходят по всему магическому измерению. Агентами, которые, похоже, не слишком-то их жалуют.
Ведь они действительно очищают мир от магических преступников и всяких других проблем, угрожающих безопасности волшебного измерения. Но ради спасения Магикса они готовы на все. И не произносят ни слова, когда агент строжайшего назначения Лейдан телепортирует их прочь.
====== Глава 36. Когда раскрываются крылья Энчантикса ======
Первый урок для Рокси во вторник – самый сложный на неделе. Самый унылый. И самый, черт подери, глазозакрывательный. Она всеми силами старается не заснуть, хотя веки так и стремятся слипнуться, а голова – упасть на руки. Ну всего на пять минуточек, а потом подремать до звонка... Глаза закрываются сами. Автоматически. Рокси тут же резко распахивает их, но помогает не особо.
К тому же, ее подстегивает страх. Заснуть на уроке у Велигда – это, это... Одна фея заснула. Две недели шастала на дополнительные занятия. Так что Рокси не рискует. Хорошо еще, что профессор не обратил на нее сегодня внимание, а мучает у доски другую ученицу. Рокси везет. Определенно.
А вот ученице – не очень.
– Лайза, вы можете уже назвать эти несчастные пять свойств или нет? Пять, Лайза. Подсказываю, их ровно пять, – профессор Велигд очень старается сдерживаться. Но видно, что он вот-вот готов выйти из себя.
Когда Велигд не в духе – это плохой признак. Если у него хорошее настроение – можно остаться только с двойкой. А вот если что похуже...
– Я-я-я не знаю, профессор Велигд, – бормочет сонная еще Лайза, но она заметно трясется. – У-у-усталость...
– Нет, – качает головой Велигд и что-то пишет в журнале, – Лайза, садитесь на место. Два. Исправлять придете в среду.
Бледная как полотно Лайза садится на свое место, а класс снова напрягается от страха. Велигд очень редко спрашивает по желанию – выискивает в столбце нужную фею и пытает ее, только от удовольствия еще не светится. Каждая из учениц молится про себя Дракону, чтобы профессор не спросил. Только бы не спросил.
– Н-да-а... – заводит в очередной раз свою шарманку Велигд. – И это наше будущее. Без пяти минут дипломированные феи. Я боюсь представить, что из себя представляет нынешний первый курс, если третий-то никуда не годится. И как вы Энчантиксы получать собираетесь...
– А вот это вы зря, профессор Велигд, – вдруг перебивает профессора Ана, – очень зря.
В классе повисает абсолютная тишина. Феи боятся даже дышать. Все взгляды прикованы к фее музыки – то ли настолько глупой, то ли реально смелой. Глаза профессора Велигда суживаются.
– Вот как, – в притворном удивлении поднимает он брови, – и почему же, Анастейша? Может, просветите нас?
– С большим удовольствием, – без тени улыбки произносит Ана, поднимаясь со своего стула. – Я знаю, что мы в вашем представлении – дети малые. Никуда не годимся, ни на что не способны, природомагию выучить не можем, с зельеварением вообще беда. Но вот про Энчантиксы вы зря, очень зря. Вы ступили на опасную почву, профессор Велигд. Никогда не говорите о том, о чем не знаете. Потому что я почти уверена, что вы, – она, не боясь, смотрит прямо в глаза Велигду, – никогда не бывали на поле битвы. Не знали, каково это – бороться не за себя, а за других. Что значит спасать... Ну, не мир, а хотя бы другого человека. Вы считаете, что мы как феи ни на что не годимся... Но каждой из нас уготовано свое испытание Энчантикса. И каждой из нас суждено проявить себя в самый, возможно, неподходящий момент. У каждой из нас есть потенциал. Абсолютно у каждой. И все, сидящие здесь, рано или поздно раскроют его. Нам просто не приходилось еще драться. Но никогда не знаешь, что будешь делать, когда настанет реальный бой. Вы считаете, профессор Велигд, что мы побежим прочь при малейшей опасности. Зря. Мы можем не так хорошо знать ваш предмет, вы можете спокойно прохаживаться по этому вопросу, но никогда, слышите, никогда не упоминайте Энчантикс – это святое. И вы лезете туда,
В это время Рокси сидит с широко раскрытыми глазами. Она удивляется: как Ана не боится говорить все это в глаза Велигду, как она вообще набралась смелости встать и высказать... Хотя... Это же Ана.
Зато на Велигда страшно смотреть. У него дергаются брови, а сам он силится что-то сказать. Похоже, слова Аны задели его за живое, но профессор не может сорваться на собственную ученицу. Фея музыки, весьма воодушевленная этим фактом, продолжает:
– Мы не знаем наших испытаний. Но если они наступят... То мы, мы... Мы можем проявить себя так, как раньше не могли. И сделать то, чего точно от себя не ожидали. И мы не можем – мы сделаем. Это первое, профессор Велигд. Не говорите больше об Энчантиксах. А второе... О битвах. Вы, черт возьми, даже не представляете, о чем говорите, вы никогда не были, вы не знаете...
– Зато вы наверняка знаете, Анастейша? – складывает руки в замок профессор Велигд. – Вы так пламенно говорите об этих чувствах... Полагаю, вы отлично это знаете, не так ли? Не поделитесь с нами? А то, может, я действительно чего не понимаю.
– Я... – Ана замолкает, поскольку ее застигли врасплох.
– Я знаю, профессор Велигд, – поднимается со своего места Рокси. Внутри она уже вовсю голосит и спрашивает себя: ну зачем? Зачем? – Я была на подобной битве. Я стояла бок о бок с Винкс, Небулой – одной из земных фей, и всю свою магию направляла на магов Черного Круга – своих самых злостных врагов. Знаете, что ты чувствуешь в этот момент? Что ты ощущаешь каждой клеточкой своего тела, чего хочешь каждую секунду? – обращается она к классу. – Сбежать. Ты хочешь сбежать прочь, в голове стоит вопрос: “Почему я?” Ты отчаянно хочешь, чтобы на твоем месте оказался кто-то другой. Ты охотно готова отдать свое место постороннему человеку, лишь бы он пришел, спас и сделал за тебя твою работу. Ты хочешь сбежать. Но не бежишь. Потому что что-то внутри не позволяет. А потом в тебе просыпается адреналин. Зашкаливающий страх смешивается с адреналином. И восторгом. Это ты сражаешься с этими магами. Это ты стоишь и изо всех сил пытаешься их победить. Это ты атакуешь. И вот эти два чувства – желание сбежать и чувство восторга – переплетаются в тебе. Каждое постоянно берет верх. Тебя разрывает... – выдыхается фея животных, но продолжает так же сухо: – Конечно, за всех говорить не могу. Только за себя. Знаете, я спрашивала Блум о ее чувствах в битве. Так вот, она говорила, что есть еще одно. Но это, возможно, для бывалых. Знаете, такое: ты знаешь, что никто не сделает этого, кроме тебя. И потому ты берешь и делаешь. Потому что больше некому. Но мне это незнакомо особенно, – и с этими словами Рокси садится на свое место.
А класс... Класс на секунду застывает в полнейшем молчании, в будто звенящей тишине, а затем громко хлопает. Ей. Искренне. От всего сердца. А профессор Велигд силится что-то сказать, но их прерывает звонок. Очень вовремя.
Поэтому профессор решает оставить рассуждения о вечном до лучших времен и потому сообщает феям домашнее задание и одну хорошую новость, от которой все дружно стонут и чуть ли лица руками не закрывают.
А у Рокси внутри – странное чувство. Рокси на чужих каких-то ногах выходит из класса и идет по коридору, где ее догоняет Кристалл и кладет руку на плечо. А рядом возникает взволнованная Ана.
– Рокс, ты, ты... Ты же в точности описала мои эмоции, когда мы стояли тогда и проводили ритуал, чтобы избавиться от книги... Когда Блейн...
– И мои, – поддакивает Кристалл, но все равно неодобрительно смотрит на Ану. – Чего тебя вообще понесло? Не сказать что это было прям хорошо. Ты не забывай, что нам еще исправлять...
– Да срать я на это хотела! – топает ногой Ана. – Крис, он не имеет права! Окей, пусть поносит нас по поводу своего предмета, но об Энчантиксе и битвах вообще пусть даже не заикается. Задрал! – и фея музыки решительным шагом уходит от своих подруг прочь. Те лишь со вздохом переглядываются между собой, понимая, что Ане нужно остыть.