Крылья Алавы

Романова Наталья Игоревна

Я, естественно, никакую полосу препятствий сейчас одолеть не могла. Ноги и руки дрожали от накатывающейся волнами слабости. Еле влезла на свой второй этаж и вырубилась, надеясь на то, что меня не хватятся.

— Велла! Велла, ты жива?

Голос Эсты раздавался будто издали, а я сама была нигде. Как в тот самый первый день, когда очнулась на Шиосаре. Неужели меня все-таки стерли? Обидно...

— Велла, давай вставай, надо бежать на полигон.

Перед глазами возникла четкая картинка

с полигоном. Значит, не стерли... пока.

— Не могу, — прошептала я, не в силах пробудить ото сна даже собственные связки.

— Велла, давай постарайся, а? Не хочется тебя сдавать медикам.

Медикам нашим да. Им сдаваться нельзя. Я с трудом приподняла голову и осмотрелась.

Ряды двухъярусных лежаков слегка покачивались перед глазами и вместе с ними испуганная курносая мордашка Эсты.

— Что с тобой, Велла?

Я, кряхтя и вздыхая, попыталась принять сидячее положение. Потрясла головой.

— Крылья... мои крылья.

— Что с твоими крыльями? — подключился Ваниш, и я снова порадовалась что все помню.

— Он похитил мои крылья, — еле слышно прошептала я.

Но меня поняли.

— Кто? — спросил Ваниш, помогая мне спуститься на первый этаж.

Вспомнился рыжий парень, бормотавший себе под нос слова на древнем круосском.

— Не знаю. Какой-то рыжий муд... мужик. Или парень. Я не рассмотрела толком. Было темно.

Ваниш пристроился на соседнюю лежанку.

— Так, давай по порядку.

Стиснув голову руками, я попыталась вспомнить подробности событий вчерашнего дня.

— Я шла от Тисса, — произнося имя идея, я слегка зависла, вспоминая о чем мы говорили вчера в его кабинете. Потом вспомнила то, что произошло дальше и вернулось состояние дурноты. — Вдруг все завертелось и я оказалась в странной комнате без стен. Там был рыжеволосый парень. Он выстраивал мыслеформу поглощения. А подо мной была пентаграмма, правда, без крови и либерия, но...

— Мыслеформа поглощения? Пентаграмма? — переспросил Ваниш, смешно морща лоб, отчего рожки то склонялись то распрямлялись. Меня это забавляло в нем всегда, но сейчас было не до смеха.

— Мыслеформа поглощения создается для отъема изначальной мыслеформы, ответственной за вторую ипостась. Я в книжке прочитала. А пентаграмма — это знак такой, — я вычертила в воздухе звездочку, знакомую с детства. — Используется для проведения ритуалов. И если бы у него был расплавленный либерий или моя кровь, то все бы получилось и скорее всего я была бы уже мертва и с тобой сейчас не разговаривала.

Слезы накатили, стоило представить возможные последствия полностью активированной пентаграммы.

— Для чего ему твоя кровь, Велла? — напомнил о своем присутствии Ваниш, потому что я кажется снова впала в ступор. — Либерий понятно. Он основа всего на Шиосаре. Но кровь...

— Ну не знаю. Описывается два способа проведения ритуала. В разделе Мифы и легенды. Про практическое применение

ни слова. Пентаграмма выбита по всем правилам, я видела ее под собственными ногами. Она состояла из желобов, в которые... В общем, если бы все получилось, меня бы сейчас закапывали на школьном кладбище, — едва прошептала я сквозь слезы, подавляя накатившую тошноту.

Ваниш взял мои руки в свои и я почувствовала себя маленькой девочкой рядом с отцом. От него исходил странный внутренний жар, словно я находилась рядом с пылающим камином.

— Успокойся. Ты жива и это уже неплохо. С остальным разберемся.

Он успокаивающе похлопал меня по руке, и от этого жеста у меня вдруг брызнули из глаз слезы.

— Как я буду сдавать окончательные экзамены? — рыдала я, слезы туманили глаза и мутными потоками стекали на руки Ваниша.

— Ну-ну, будет тебе, — уговаривал он меня, поглаживая по голове.

— Давай для начала решим, как ты будешь бегать утренний кросс, — проворчала Эста. — Может подпитаем? — предложила она Ванишу.

— Давайте рискнем, — кивнул тот, поднимаясь на ноги. — Эста, оповести ребят. Только не шумите.

Думаю, мои согрупники проделывали это не впервые. Иначе уже через минуту тут были бы наши преподы. Но преподов не было. А если за нами велось визуальное наблюдение, то в спальной было все как обычно. Каждый из учащихся занимался своими утренними делами.

Я сидела на месте Эсты, бесцельно бродящей по спальне. И от каждого «оповещенного» ко мне тянулась мыслеформа, заряженная энергией под завязку. Этому учили в основном синих, чтобы в бою поддерживать силы передовых бойцов. Но, оказывается, и остальные не обошли вниманием формулу, спасавшую сейчас меня от похода в медблок.

Результат я почувствовала почти сразу же. Вернулись силы, прояснилось в голове. Уже через несколько минут я смогла встать и последней покинула помещение. Завтрак вернул силы окончательно. Мне...

Ит Праттен сегодня был очень не доволен результатами занятий. На утреннем кроссе нормативы не сдал никто. Все двигались по полигону точно сонные мухи.

— Да что ж такое-то, а? — сплюнул страшный сержант себе под ноги, и добавил многоэтажную конструкцию из непереводимых слов на незнакомом языке, затем удалился с полигона.

Мы ожидали некоторое время, но на замену иту Праттену так никто и не явился. Браслеты просигналили сбор на обед привычным комариным писком, и мы отправились в столовую.

День прошел в тревоге. Я восстановилась почти полностью, хотя на занятиях по теории старательно держала голову прямо, чтобы не клюнуть носом в стол. Так хотелось спать.

Вечером предстоял урок с Тиссом, и этого я боялась больше всего. Не знала, как воспримет он то, что со мной случилось. Ведь несколько спонтанных вспышек его гнева я уже имела сомнительное удовольствие почувствовать на себе в полной мере.