Крылья бабочки
Шрифт:
– Мне нужно в душ, – плотнее прижимая ее бедра к своим, произнес Брендон.
– Не нужно. – Она провела пальцами по груди, горячей и практически гладкой, затем обвила его шею и поцеловала. Мягкие губы, жаркие поцелуи, рваное дыхание – и все «правильно» и «неправильно» перестали существовать.
Брендон прерывал поцелуи, только чтобы стянуть с нее вещи, пока Трейси не осталась в одних штанах. Он потянул за серую ленту, и они упали к ногам, окутывая ступни мягким облаком. Брендон сдвинул трусики и тут же застонал: его пальцы легко вошли в горячую влажную плоть.
Трейси расстегнула
Он смотрел ей в глаза, когда разводил ноги и откровенно касался клитора, словно хозяин, словно это не он опустился перед ней на колени, а Трейси лежала у его ног, податливая и готовая. Брендон целовал ее живот, спускаясь ниже, дразня не только пальцами, но и языком. Трейси ахнула, пряча пальцы в его волосах, почувствовав особенно острую ласку и взмолилась:
– Трахни меня.
Он резко поднялся, подхватывая ее за бедра, и упав на диван, усадил сверху. Чуть сдвинувшись, Трейси освободила его член и громко застонала, когда Брендон снова поднял ее и резко вошел, сжимая до боли ягодицы.
Они больше не целовались, только дышали. Брендон покусывал ее шею и крепко сжимал бедра, увеличивая темп, а Трейси забылась, чувствуя только их тела, ощущая, как внутри пульсирует горячий член, а клитор трется о его лобок, с каждым движением приближая оргазм. Оглушительный и яркий: именно так сказала бы Трейси, если бы могла говорить.
Брендон на секунду замер, давая ей мгновение прийти в себя, и, поймав взгляд, глухо спросил:
– Ты предохраняешься? – Она едва успела кивнуть, а Брендон уже схватил ее за волосы и с силой потянул назад, открывая длинную шею и проводя по ней языком. Трейси снова задвигалась, быстро и резко, вторя его движениям, пока он со стоном не сжал ее в стальных объятиях, останавливая и кончая.
Праздник начался…
Они допивали вторую бутылку шампанского, до полуночи было меньше пяти минут. Брендон лежал, накинув на бедра простыню, Трейси сидела напротив, прикрывая одеялом обнаженную грудь. Оказывается, в этой комнате не всегда прохладно! Они разговаривали ни о чем, шутили и громко смеялись. То ли алкоголь, то ли атмосфера нереальности происходящего, но Трейси совершенно не чувствовала неловкости или стеснения. Ничего не изменилось между ними – это удивляло, радовало и даже пугало.
– У меня кое-что для тебя есть. – Брендон допил шампанское – последнее, у Эрла больше не было, – поставил бокал и поднялся. Трейси проводила его взглядом, больше заинтересованная поджарым телом, чем подарком.
– Закрой глаза, – горячим шепотом велел он, присаживаясь сзади и сжимая рукой грудь. Трейси удивилась, но повиновалась. Через пару секунд что-то холодное легло чуть ниже ключичной ямочки, заставляя нахмуриться. Холодный бриллиант, как сияющая слеза, на тонкой платиновой ниточке лежал у нее на груди. Красиво, дорого и странно.
– Это точно для меня? – шутливо поинтересовалась Трейси. – Это ведь предназначалось твоей подруге, да?
– Нет,
«Неужто кольцо?!» – хотелось воскликнуть, но она сдержалась и, повернувшись, поцеловала Брендона в губы.
– Спасибо, мне очень нравится, – мягко начала Трейси, – но это уже слишком. Я не должна его принимать. – Трейси потянулась к застежке. – Тем более, когда ты увидишь мой подарок…
– Степлер? – прервал он, убирая ее руки, не позволяя вернуть подарок. Она недоуменно посмотрела на него. – Чтобы мне рот закрыть, только так у тебя появится шанс в деле Палмеров.
– Нет! – не сомневаясь в своей победе, воскликнула Трейси. – Наручники.
Брендон удивленно рассмеялся, но явно задумался над их применением.
– Сейчас. – Трейси голая спрыгнула с кровати и, порывшись в раскрытом чемодане, произнесла: – Я долго выбирала между наручниками и степлером и… вот.
Она протянула ему нечто обернутое в темно-бордовую подарочную бумагу.
– Я ведь еврейка, поэтому… – мялась она, пока Брендон разворачивал упаковку. Ей было неловко, но не из-за горячего взгляда, скользившего по обнаженному телу, а потому что…
– Деловая этика, – прочитал он название книги. – Пособие для начинающих юристов.
Трейси закусила губу, надеясь, что он оценит юмор. Брендон оценил. Сначала тихо, потом его смех заполнил всю комнату, эхом отражаясь от морозных окон. И если бы не запищавший мобильник, они бы пропустили Рождество.
– Полночь, – благоговейно прошептала она.
– С Рождеством, – отбрасывая книгу, Брендон притянул Трейси на кровать и накрыл ее тело своим.
–//-
Аспен в искристых золотых лучах был прекрасен! Нет, небо не стало кристально-чистым – рваные облака практически полностью скрывали нежно-голубую гладь, но солнцу удалось согреть макушки гор и ранними звездами посеребрить землю. Трейси так восхищенно разглядывала проплывавшие за окном пейзажи, что не заметила, как они приехали. Брендон, скрипя шинами о хрустящий снег, притормозил возле роскошного шале, Трейси присвистнула, впечатленная «карточным домиком» Ника, как в шутку отзывался об особняке Брендон.
Первый этаж из гладкого камня, второй и третий – полностью деревянные. Изысканный и одновременно такой уютный дом. Фасад заботливо украшен яркими гирляндами и фонариками – угадывалась рука Шэрен. Во дворе слеплена пара снеговиков, один, правда, был перекошенным, с торчавшей в сторону морковкой, будто ему только что съездили по морде.
«Наверное, этого лепил Ник», – со смехом подумала Трейси и выскочила из машины навстречу показавшейся в дверях подруге.
– Наконец-то! – воскликнула Шэрен, обнимая её. – Я волновалась.
– Великолепно выглядишь! – рассматривая подругу, искренне восхитилась Трейси. Тоненькая и хрупкая, с румянцем на щеках и золотистыми волосами, рассыпавшимися по плечам и спине – рождение сына нисколько не изменило Шэрен. Они дружили с детства и всегда контрастировали друг с другом: ангельская красота и земная притягательность – от парней не было отбоя. Трейси купалась во внимании, Шэрен его не замечала, за редким исключением. – А грудь у тебя все-таки стала больше! – уверенно заявила она. – Понятно, почему Ник не хочет оставлять вас в Нью-Йорке.