Крылья беркута
Шрифт:
Однажды, вскоре после того, как проводили Ирину на ученье в Петроград, Стрюков зашел к ним в комнату со свертком под мышкой.
— Ты никак гимназию бросила? — спросил он Надю.
— Бросила, — ответила Надя.
— Не до того нам. Ну, ничего, люди живут и без гимназии, — сказала бабушка Анна.
— А форма есть? — снова обратился Стрюков к Наде.
— Сгорела.
— Худо. — Он положил перед Надей сверток. — Это тебе гимназическое платье. С завтрашнего дня можешь ходить в гимназию, только не в ту, свою, а к Бардиной. Там обо всем уже договорено. Одну гимназистку проводили, другая появилась на ее место. Учись, старайся.
Надя так смутилась и обрадовалась,
— Ты-то что же молчишь? Спасибо скажи Ивану Никитичу.
— Должно, растерялась от неожиданности, — с усмешкой сказал Стрюков. — Ничего, в другой раз когда-нибудь скажет. А форму ты примерь нынче же, не подойдет — другую подберем. Только, мне кажется, платье как раз тебе впору.
— Неужто сам и выбирал, Иван Никитич? — спросила бабушка Анна, не сводя с него восторженного взгляда.
— А чего особенного? — с усмешкой, не то шутливой, не то хитроватой, сказал Стрюков. — По правде говоря, это я в свое время Ирине заказывал. Не понравилось, забраковала.
Едва закрылась за ним дверь, Надя бросилась к пакету. Там оказались парадная форма с белым передником и вторая — для повседневной носки. Обе пришлись впору, словно шили их специально для Нади. Ну и дуреха же эта Ирина, отказалась от такого добра!
— Гляди ты, пришлось ну прямо тютелька в тютельку! — восторгалась бабушка Анна. — А материя-то какая, чистая шерсть! Такую не больно-то и найдешь в лавках. Видать, больших денег стоит. Уж я так рада за тебя...
Вскоре Надю навестил Семен. Он не вошел в дом, а неожиданно появился перед ней, когда она вышла из калитки на улицу. Недолго они беседовали в тот раз, но Семен успел рассказать о том новом, что произошло в его жизни. Оказалось, что живет он уже не в Форштадте. Сразу же после пожара Стрюков купил у Маликовых двор, в придачу дал небольшой домишко в другом конце города, в рабочем пригороде, неподалеку от железнодорожных ремонтных мастерских. Так что если бы Надя вздумала повидать Маликовых, то, пожалуй, и не нашла бы их... Палочкой он начертил на земле путь, как идти к ним. Конечно, не ближний свет, ну, а все же мать просила, чтоб Надя с бабушкой навестили. Ясно, что у них изба теперь во много раз хуже прежней, ну, да ничего не поделаешь, хорошо, что обзавелись хотя такой. И еще рассказал Семен, что после пожара мать стала прихварывать и с лица совсем осунулась, узнать нельзя. То и дело плачет.
Семен уже собрался уходить, когда мимо прошел возвращавшийся домой Стрюков. Он сделал вид, будто не заметил их, но почти тут же появилась бабушка Анна, смущенно поздоровалась с парнем и, сославшись на какое-то дело, позвала Надю домой. Дома рассказала ей, как раскричался хозяин и велел, чтобы никаких свиданий с оборванцами возле его дома не было. Надобно сказать Семену, чтоб больше не приходил. Как ослушаться Ивана Никитича? Он не только родственник, но и хозяин.
Надя выбежала за ворота и все передала поджидавшему ее Семену.
Он нахмурил лоб, помолчал.
— Может, мне и в самом деле не приходить? А то взъестся на тебя... Загрызет!
Надя ответила, что она уже не маленькая и никто не может ей запретить с ним дружить.
Все ж у ворот они больше не встречались. Семен стал подкарауливать Надю по субботним дням, когда она возвращалась из гимназии. Они сворачивали в какой-нибудь глухой проулок и не спеша шагали там взад-вперед или же шли на излюбленное место за церковную ограду.
Церковный сторож, одноногий дед Трофим, не любил, когда в неположенное время сюда забиралась молодежь, и безжалостно выставлял за калитку.
— Да, было...
Иван Никитич купил и у бабушки Анны дворовый участок. Заплатил не скупясь.
— За эти деньги, — говорил он, — вы в любое время отхватите себе усадьбу с пятистенным домом и разными постройками.
Но разве знала бабушка Анна, что вскоре деньги совсем падут в цене и на те бумажки, которые она получила от Стрюкова, можно будет купить лишь несколько стаканов каленых семечек?
Вначале, когда Корнеевы переехали к Стрюкову, жилось им сносно. Но с течением времени все изменилось. И Надя и бабушка Анна стали чувствовать себя в этом доме лишними. Стрюков начал покрикивать на них.
Надя училась хорошо, учителя хвалили ее, говорили, что она одна из лучших в классе. Но учиться ей становилось все труднее. Едва она успевала вернуться из гимназии, как тут же приходилось браться за работу по дому, и ей еле-еле удавалось хотя наспех приготовить уроки.
Жизнь в доме Стрюкова стала настолько неуютной и тяжелой, что Надя, не говоря о том бабушке, начала подозревать, что Иван Никитич умышленно прижимает их, думая таким путем избавиться от надоевших родственниц. А им некуда податься. Но зачем же Стрюкову понадобилось забирать их к себе? Непонятно.
Семен рассказал Наде, что Стрюков возводит на месте их сгоревших усадеб большие каменные постройки, что там у него разместятся лабазы и лавки.
До этого на Форштадте стояло всего лишь несколько мелких лавчонок, а теперь там растут магазины Стрюкова.
— Он хитрющий, этот Стрюков! — говорил Семен. — Сожрет всех тамошних лавочников с потрохами. На самом бойком месте строится — тут тебе и тракт проходит, и железная дорога почти рядом. А сам Форштадт? Тысячи людей живут! И обуть надо и одеть... Так что наш пожар — прямая выгода твоему дядюшке. А если крепче подумать, то другое в голову просится: купцу участок понадобился для застройки, так не с его ли легкой руки и пожар заполыхал?
Надя горячо возразила Семену: не может человек пойти на такую подлость. А пригляделась — поняла: от Стрюкова всего жди...
Своими думами Надя поделилась с бабушкой Анной, но та даже слушать не захотела — все еще считала, что Иван Никитич их благодетель... Благодетель!
Из-за него пришлось в минувшем году оставить гимназию. В Петроград отправил Иван Никитич, к Ирине. Время, мол, подоспело неспокойное, а она там одна... Надя просила не отрывать от ученья, а он настойчиво уговаривал, уверял, что от поездки Надя ничего не потеряет. Если она тревожится насчет ученья, то пускай знает: в Петрограде гимназии получше здешних. Была бы охота учиться. Так и выжил Надю. Пришлось ехать.