Крылья черного ворона
Шрифт:
И когда, ближе к полудню, приступ начал стихать, оба вздохнули с облегчением.
Ив в изнеможении откинулся на подушке. Губы его стали бледно-серыми, голос звучал еле слышно.
— Мне уже лучше, дядя. Но я не думаю, что смогу навестить дам.
— Нет, нет, я понимаю. Хочешь, чтобы я остался с тобой?
— На этот раз все обошлось. Но как только мы окажемся в городе, я разыщу врача. Жаль только, что… я так хотел сделать что-нибудь для этой несчастной Николы… Не могли бы вы поподробнее разузнать, в чем там дело? И если вы увидите, что девушка очень
Лицо барона выражало нетерпение.
— Я посмотрю, что можно сделать, — торопливо пообещал он. — Только я не знаю, где они живут. Поехав по этой дороге, я наверняка увижу какой-нибудь дом или новую деревушку.
— Не похоже, чтобы за этой скалой была обжитая местность, — сказал Ив. — Вы передадите мои извинения?
— Конечно! А теперь попытайся уснуть.
— Думаю, это будет сделать нетрудно.
И он оказался прав: стоило барону покинуть комнату, как он заснул.
Когда он снова проснулся, было темно.
Точнее говоря, не совсем темно. Небо на востоке начинало уже светлеть перед восходом солнца.
«Я проспал почти целые сутки, — испуганно подумал Ив. — Дядя наверняка будет недоволен!»
Но барона не было в постели. Постель была нетронутой. Дядина безрукавка и шпага лежали там, где он их оставил — на коврике возле постели.
Со двора доносился шум, начиналась утренняя суета. Ив быстро оделся, с облегчением констатируя, что боль в боку затихла, и спустился в трактир.
Жена трактирщика подметала пол.
Как жаль, что он не знал их языка! Или, вернее, что они не говорили по-французски.
Он увидел также несколько девушек, работающих на кухне и выносящих помои. Пожилой батрак сгружал во дворе овощи.
И снова ему бросилось в глаза, что женщин здесь намного больше, чем мужчин. А те мужчины, которых он видел, были либо стариками, либо мальчишками, либо малопривлекательными типами.
Если бы не те несколько сравнительно молодых, но весьма отталкивающих мужчин, которых они видели на площади в день приезда, Ив подумал бы, что страна ведет с кем-то войну и потеряла всех своих мужчин в лучшем возрасте.
Он, как смог, спросил у хозяйки о своем друге.
Она не поняла.
— Мой дядя! Барон!
Он указал на своего воображаемого спутника.
Женщина только покачала головой и принялась дальше подметать пол в трактире. Из кухни пришел трактирщик и предложил ему поесть. Нет, Иву нужно было сначала узнать, где барон.
— Ах… — ответил трактирщик и произнес длинную речь на своем непонятном языке. Иву удалось все же разобрать кое-какие слова. Как-никак, румынский и французский языки принадлежали к одной, романской, группе.
Трактирщик показал в сторону высокой скалы. «Ага…» — подумал Ив и поблагодарил его. Они видели, как его дядя поскакал туда, но обратно он не вернулся.
Но ведь прошли уже целые сутки! Разве мог барон так долго отсутствовать, не предупредив об этом больного Ива?
Трактирщик ушел — подозрительно быстро, как показалось Иву. Но он ничего
Нет, деньги хранятся у Ива. Они лежат в комнате наверху. И он поспешил туда, чтобы посмотреть, целы ли они.
Деньги были на месте.
Ослабевший, но все же полный решимости отправиться в путь, он дал всем понять, что отправляется за своим дядей. Те только кивнули, не поднимая глаз от своих занятий. Только во взгляде одной девушки он заметил что-то вроде мольбы. Мольбы или предостережения?
Чепуха! Если ему не понравится у княгини, он ничем ей не обязан. Что же касается его дяди, то пусть поступает, как хочет. Со стороны дяди было просто бесстыдством сладко есть и пить в свое удовольствие, не думая о своем больном племяннике!
Аппетита у него не было, но он отнесся к этому спокойно. Ведь если он проголодается, его накормят там, куда он собирается. Княгиня — особа состоятельная, судя по ее добротному, хотя и мрачному, экипажу.
Взошло солнце, озарив своими лучами маленькую площадь. В дневном свете деревушка казалась очень красивой. Как и большинство деревень в Зибенбюргене, она состояла из старинных построек. Веяния времени не доходили до этой отдаленной горной местности. Весь Зибенбюрген представлял собой горное плато, называемое Трансильванией или Сильванией или… Господи, как это неудобно, когда одно и то же место имеет такое множество названий!
Луга на противоположной стороне деревни были покрыты туманом. Туман, поднимаясь из «чертова леса», как он мысленно назвал лес, постепенно таял. День обещал быть жарким.
Целый день Ива тошнило, такого с ним никогда раньше не было. Это говорило о том, что болезнь прогрессировала. Ему нужно было как можно скорее попасть к врачу.
Извилистая тропинка вела вверх к уступу скалы. По самому дну ущелья медленно текла речка. Деревня осталась позади.
Местность эта и в самом деле была красивой, хотя и слишком гористой, с обилием лесов, от чего Ив был не в восторге. Он тосковал по своему родному французскому городу, занятому теперь плебеями. Их особняк, возможно, тоже был конфискован республиканцами.
Нет, лучше совсем не думать о революции. Им предстояло начать здесь новую жизнь, в Клюе или Шибью, вдали от тех, кто преследует французских дворян.
Тропинки свернула в сторону, и показался новый луг. И тут он увидел пасущегося на траве дядиного коня! Это очень обрадовало его!
Увиден его, конь радостно заржал и во всю прыть побежал навстречу. Ив поговорил с ним, похлопал его по спине. И конь побежал за ним следом по тропинке.
Объехав вокруг подножия скалы, Ив с изумлением остановил своего коня. Его взору открылся замок, о котором они так мечтали! Несомненно, это была крепость Штрегешти. Не замок, а именно крепость: старинное, четырехугольное здание, лишенное многочисленных башен, подъемных мостов и развевающихся флагов, какие обычно бывают в замках.