Крылья и оковы материнской любви
Шрифт:
Эта тема никогда не кончается. История о плохой и хорошей матери
«У меня была прекрасная мать!», «А мне с матерью не повезло». Приходилось слышать?
Она была прекрасная мать, награждена орденом Материнской славы. Она плохая мать – органы опеки лишили ее родительских прав или временно забрали детей, до исправления, а она взяла, дура, и повесилась, а дети плачут, говорят, что она была хорошая.
Сталкивались с такой информацией?
Французские власти лишили женщину родительских прав, посчитав, что она слишком любит своего сына, и это мешает его развитию.
Финские власти лишили женщину родительских прав, найдя подтверждение
Слышали о таком?
Последний аргумент при разводе: «Она плохая мать».
Последний аргумент, чтобы продолжать жить в семье, пусть и с нелюбимой женщиной – она хорошая мать.
Известны вам такие истории?
«Я наверное, плохая мать», – мучается женщина, сталкиваясь с проблемами во взаимоотношениях со своим ребенком.
«Я всегда была хорошей матерью, я все для него делала, а он?» – возмущается другая, сталкиваясь с теми же проблемами.
Так и живем в хаосе и сомнениях.
А откуда знает женщина, откуда знает общество, что такое «хорошо» и что такое «плохо»?
Существует такое понятие – социально-психологический мир. Мир, в который мы рождаемся и в котором нас воспитывают. Миров этих немало. И каждый из них характеризуется своей системой требований, ожиданий и соответствий, то есть своими законами, своими традициями, своим представлениями о границах дозволенного, о степени свободы, своим списком того, за что выписываются плюсы, за что выдаются минусы, за что пряник, за что кнут. В каждом таком мире свои герои, образцы для подражания, своя система ценностей, своя система преступлений и наказаний. Свое «так принято».
Однажды мне довелось участвовать в очень бурной дискуссии, в которой человек десять по-своему умных, образованных и, наверное, хорошо ориентирующихся в правилах своих социально-психологических миров людей дружно пытались вызвать чувство вины и покаяния у родителей восьми детей, фермеров, живущих по правилам и законам, которые этот образ жизни и занятие диктует, в том, что они привлекают своих детей самых разных возрастов к тяжелому труду с раннего возраста.
Дети вместе с родителями кормили свиней, кур, гусей, работали в огороде, по дому – жили так, как принято жить в крестьянском «соцпсихе». При этом, естественно, ходили в школу, были дружны между собой и уважительны к родителям. Но вопль ничего в правилах жизни этого мира не понимающих горожан: «Какая вы мать!? Как вы можете так мучить детей?! Они на вас батрачат!!!» – был очень громок и категоричен. А эта затравленная женщина только и могла, что оправдываться тем, что в деревне все так живут, а если не так, то как раз все плохо получается и с воспитанием, и с хозяйством. Столкновение этих миров было непримиримым, люди говорили на разных языках, черпали энергию из разных источников. Потребовались «переводчики», сумевшие пробиться и к тем и к другим, и с большим трудом удалось решить дело миром. Но недоверие и непонимание осталось.
И таких примеров вокруг множество, столкновение людей из разных миров сразу обнаруживает и обостряет важность того, как можно, как нельзя, что правильно, что неправильно, обнаруживает один фундаментальный момент.
Даже в одной и той же стране, среди людей, говорящих на одном и том же языке и даже ходивших в одну и ту же школу, одновременно существуют разные способы жить. Разность эта, иногда почти не заметная, а иногда почти взаимоисключающая, таит в себе источник того, откуда люди знают, что хорошо, что плохо, и, в нашем случае, – какую мать считать хорошей, какую плохой.
А откуда взялось это знание, как зародилось? Где источник, которым питается уверенность в своей правоте, а иногда и в единственности своей правоты?
Культура. Разность культур, совместимость и несовместимость культур, попытки создать мульти-культурный мир, которые проваливаются не только
Назовите хоть один социально-психологический мир, хоть одну культуру, где уважение к матери, почитание матери не было бы среди самых главных требований. Не получится. Да и как иначе? Обожествление материнского начала берет свои истоки в такой древности, что хочется сказать – так было всегда. А как тут не обожествлять порождение новой жизни, залог продолжения существования? Обожествление материнства – следствие обожествления природы, источника жизни.
Какой могучий и древний источник, причем практически общий для человечества, а сколько мнений, сколько споров, сколько способов реализации! Все вроде бы говорят об одном и том же, а понимания все меньше.
Да в том-то и дело, что, все, получающее свое начало в отношении к матери и материнству из природы – только одна нога, на которой стоит вся система мотивации к деторождению и благодарности за это.
Уже давным-давно, хоть и поют до сих пор песни о матери, как самом главном существе в жизни человека, в действительности-то общество, любое общество человеков присвоило себе право собственности на человеческого детеныша и смотрит на мать, как на лицо, которому поручено и доверено этого человека воспитать, вырастить и обществу готовенького предоставить. А вот как воспитать и кого вырастить, вот тут-то общество через ближайших, через все тот же «соцпсих» и объяснит, и расскажет, какую мать будем считать хорошей, какую плохой. Именно поэтому «защита материнства и детства» чаще всего превращается в защиту права конкретного общества предъявлять именно те требования, ожидания и соответствия, которые живут в этом обществе.
Так никуда мы не денемся от конфликта между двумя системами, претендующими на любого ребенка и руководящими любой матерью, и от культуры, передающейся по законам социального наследования и социумом.
Но в данном случае нас все-таки больше заботит и интересует мать, а не нужды общества, потому что мир меняется, а материнство остается. И каждая мать, оставаясь один на один со своим ребенком, действует так, как представляет себе наиболее правильным.
Слышу, слышу. А как же те, что бросают, оставляют, отказываются? А они ничем не отличаются от остальных, они тоже действуют так, как считают наиболее правильным.
Может быть, вы помните легенду о Фудзияме. Там было принято престарелых родителей относить на гору умирать, а лишних младенцев выбрасывать. Они считали это правильным, оправданным и освещенным традициями предков, их бытовым пониманием культуры.
Совсем недавно был у меня такой случай в самолете. Стюардесса объясняет правила поведения в случае разгерметизации: сначала наденьте маску на себя, а потом на ребенка. Рядом со мной сидела женщина средних лет, наверное, она первый раз услышала, в действительности услышала, и обратила внимание на то, что сказала стюардесса. Какая у нее была бурная реакция: «Да это что ж такое, да как это сначала о себе, а потом о ребенке?!» Она за неимением трибуны обратила все свое возмущение ко мне, в надежде найти поддержку. Я попыталась ей объяснить, что это разумно, что мать должна позаботиться о себе, чтобы иметь возможность заботиться о ребенке, а не терять сознание, тем самым подвергая ребенка еще большей опасности.
Прибегнув к логике, я не справилась, пришлось перейти на эмоции и художественное описание, как-то мы все-таки нашли общий язык и переключились на то, что для того, чтобы быть хорошей матерью, надо учиться. Вот где я получила феноменальную демонстрацию мощи социального наследования и силе «соцпсиха». Всю оставшуюся дорогу мне объясняли, что «хорошая» мать всегда и так знает, что нужно ее ребенку, это заложено в женской природе.