Крылья колдуна
Шрифт:
— Они пошлые, — догадалась Тиль.
— Немного, — признал Ланс. — К тому же ты очень критично ко мне относишься, а я не готов выносить свое творчество, рожденное трепетной душой поэта, на поругание.
— Я не критично к тебе отношусь, — возразила Тиль. — А справедливо.
— Да брось, — нахмурился Ланс, и правый уголок его губ скорбно опустился вниз. — Ты видишь перед собой лишь рыжего надоеду, и не хочешь заглянуть глубже.
— Не хочу.
— Знаешь, я тебе все же их прочитаю, — сказал колдун. — Не те, что из могилы, а свеженькие.
— Прекрасно, —
— Матильда — солнце в волосах, Матильда — сахар на устах, — продекламировал он. — Прекрасная Матильда, хочу услышать «да», когда скажу, что вместе мы будем навсегда.
— Ланс, почему тебя так на мне переклинило? — спросила она прямо. — Да, я тебя откопала. Но на моем месте мог оказаться любой маг, которого Рем отправил бы на задание.
Ланс сжал руль крепче, глянул на нее.
— Знаешь, у меня произошла мощная переоценка жизненных приоритетов, — признался он. — Раньше я в первую очередь обращал внимание на внешность женщины. Ты очень красивая, это так, глаза, волосы, губы, и тонкие запястья, и твои ключицы, упругая грудь точно по моей ладони…
— Ланс! — рявкнула она.
— Да, — спохватился он. — Так вот, все это, конечно, прекрасно, но твои душевные качества привлекают меня куда сильнее. Может, по мне так сразу и не скажешь, но прошлое нанесло неизгладимый отпечаток.
— Да я уж заметила по сквознякам, которые ты вечно устраиваешь.
— Я перестал доверять людям, — ответил Ланс. — Но ты не человек. С тобой я могу не бояться проснуться в железных цепях, закаленных в морской воде.
— Но ты ведь не знал, что я не человек, — прозорливо заметила Тиль, — когда пришел ко мне. Ведь так? Церера, маг из Ордена, которую за крутой нрав прозвали Цербером, не пустила тебя в секретные архивы.
— Ага! Ты перестала отрицать, что анаэта! — подловил ее Ланс. — Я внимателен к деталям. И знаешь что?
— Что? — буркнула она.
— Мне очень не нравится звук, с которым стонут троссы. Как и туча, которая идет против ветра. Пролив — естественная преграда для магии. Мы не можем колдовать в морской воде. Это ловушка.
— Ланс, просто жми на газ, — рассердилась Тиль.
— Ладно, — проворчал он, переключая рычаг скоростей на первую передачу.
Машина медленно, будто крадучись, заехала на мост, и холодок плохого предчувствия пробрался между лопаток Тиль. Ветер стих, и жалобный плач тросов стал едва различимым. Волны все так же ревели внизу, но больше не доставали до дороги. Ланс вдавил ногу в педаль газа, и машина рванула вперед.
Будто того и ждавшая буря разразилась торжествующим воем, и низкий протяжный стон тросов оборвался резким воплем.
— Назад! — закричала Тиль. — Назад!
Оборванный конец троса взвился хлыстом и стегнул по асфальту перед кабриолетом, от резкого торможения которого Тиль едва не вписалась носом в приборную панель. Колеса взвизгнули, машина развернулась и помчалась назад по дорожному полотну, просевшему и изогнувшемуся кривой лентой. Мост рушился позади автомобиля, а волны жадно глотали обломки, закручиваясь в черные водовороты с пенной каймой — глубокие голодные глотки, жаждущие жертвы.
Кабриолет
— Так вот, еще раз об интуиции, — выдохнув, сказал он, глядя туда, где совсем недавно протягивался мост, а теперь бушевала неутолившая голод стихия. — Она подсказывает, что нам не дадут так просто выбраться отсюда.
40.
На обратном пути пошел дождь. Сначала по капоту забарабанили крупные капли, разбиваясь маленькими фонтанчиками, потом полились ровные струи холодной воды, словно кто-то на небе включил душ, а затем из тучи, зацепившейся сизым брюхом за развалины на холме, посыпалась рыба.
— Карасики, — прокомментировал Ланс, подняв рыбешку с колен. Та забила хвостом, вырвалась и юркнула куда-то под педаль скоростей. — Поделишься курткой?
Тиль вжикнула молнией, протянула куртку, выданную ей в пансионе.
Ланс помял ее в руке, поморщился, но все же взмахнул ею над головой, посылая потоки искристой энергии из кончиков пальцев. Куртка зацепилась рукавами за лобовое стекло, расправилась тентом над головами, растянувшись до скрипа. На истончившуюся ткань тут же упали несколько рыбешек, и импровизированная крыша провисла.
— Лучше всего натуральная кожа, — пояснил Ланс Матильде. — А это дешевый заменитель. Ты не против, если я поверну к Ульриху? Как-то не хочется мне возвращаться сегодня в пансион. Надо все обдумать и собраться с силами.
Тиль согласно кивнула, и Ланс свернул к холму.
В домике Ульриха горел свет, а из трубы валил дым. Протаранив хлипкий забор, Ланс подъехал к самому крыльцу. Дверь распахнулась, и огромный силуэт тролля появился на пороге, заслонив свет.
— У! — воскликнул он, протягивая ручищу Тиль и помогая ей выйти из машины. — У! — повторил он, дав пять Лансу.
Куртка, не выдержавшая тяжести улова, опала.
— Уууу, — восхищенно добавил тролль, глядя на машину, полную карасей.
— Это тебе, — подтвердил его надежды Ланс, обходя массивную фигуру Ульриха. — Приятного аппетита. Знаешь, Матильда, а ведь для Ульриха Либеморт — просто земля обетованная!
Тиль уже хозяйничала на крохотной кухоньке: поставила старомодный чайник на плиту, сняла с крючков три чашки. Мокрые волосы свисали сосульками вдоль ее лица, но внимание Ланса больше привлекла просвечивающаяся насквозь мокрая рубашка.
— Да и мне здесь нравится, — заявил он, пригибая голову под низким абажуром и усаживаясь на табуретку. — Мягкий климат, хорошая компания, приключения. Что еще надо?
Чайник закипел от прикосновения пальцев Тиль за считанные секунды, и она разлила кипяток по чашкам, положив в них чайные пакетики. Поставив чашку перед Лансом, Тиль села на другую табуретку. Колдун брезгливо понюхал напиток, помешал его ложечкой, и в воздухе разлились ароматы меда и малины. Он переставил чашку Матильде и, подвинув себе другую, проделал то же самое.