Крылья огненных драконов
Шрифт:
– Не бойся нас, мы люди герцога, – сказал Каспар, однако по глазам старосты понял, что тот не поверил.
– Смотри.
Каспар снял перчатку и показал палец, на котором красовался перстень с герцогской печатью.
– Это хорошо, – улыбнулся мужчина, однако настороженность в его взгляде не исчезла. – Хотите накормить коней, переночевать? Время нынче беспокойное и голодное, однако для людей герцога что-нибудь найдется.
– Продуктов возьмем с благодарностью, – сказал Каспар. – Но останавливаться не станем,
– Понимаю, – сгибаясь в поклоне, произнес староста. В ближайшем окне мелькнуло женское лицо и тотчас пропало.
– Чужих здесь нет?
– Нет, чужих не имеется, – заверил староста, со страхом поглядывая на бесстрастного Аркуэнона.
– В таком случае я хочу оставить вам тридцать две лошади.
– Этих мардиганцев? – удивился староста.
– Этих самых. Вы должны сохранить животных и передать любому из отрядов действующей армии герцога. Вам понятно?
– Да как же не понять! Все только ограбить норовят, а вы мардиганцев привели!
Староста стал переходить от лошади к лошади, похлопывая их по спинам и поглаживая гривы.
– Это ж сколько стоят такие кони? Наверное, целую кучу золота!
– Но-но, эти кони не для тебя, плутишка, а для солдат герцога! – строго заметил орк.
Староста, словно очнувшись, отпрянул в сторону, затем повернулся к Каспару:
– Я все понял, господин капитан, сделаю как прикажете. Изволите получить с меня расписку?
– Не нужно. Ты кажешься мне честным малым, да и не пойдешь ты против герцога.
– В этом даже не сомневайтесь, господин капитан, сохраню лошадок в лучшем виде. У меня такие схроны есть, что и демоны не дороются…
Староста снова покосился на Аркуэнона, и его угодливая улыбка растаяла. Каспара удивило, что этот человек испугался именно эльфа, в то время как все прочие сторонились Углука.
– Извольте заехать на задний двор, господин капитан. Там у меня конюшня просторная. Все тридцать голов не поместятся, но половину я к соседу отведу – у него тоже большая конюшня. Позвольте… – Староста взял Каспарову лошадь под уздцы и повел вдоль каменной ограды. Каспар шел рядом, внимательно глядя по сторонам и на всякий случай держа под руками лук с вложенной стрелой.
Аркуэнон тоже был наготове. Отсутствующее выражение на его лице было обманчивым.
82
На заднем дворе оказалось теплее, это была солнечная сторона усадьбы. Староста распутал уздечки трофейных лошадей, завел шестнадцать голов в свою конюшню, а остальных перегнал на соседское подворье, где их принял другой человек.
Все это время Каспар не спускал со старосты глаз, его поведение казалось ему весьма подозрительным.
– У него на сердце двойная правда… – походя бросил мессир Маноло и, обращаясь к возвратившемуся старосте, спросил: – Милейший, у вас есть печь или очаг? Мне нужно сжечь кое-какой
– Для мусора у меня есть яма.
– Нет, этот мусор я предпочел бы сжечь.
– В таком случае давайте я сожгу его в кухонной печи, она еще горячая – мигом заполыхает.
Староста протянул руку, чтобы взять у мессира мешок с мусором, но тот посторонился, сказав:
– Я сожгу его сам, ведите меня.
– Ну, как хотите… – Староста пожал плечами и снова покосился на эльфа, который, единственный из всех, не слезал с лошади.
Поскольку мессир не подал никакого знака, Каспар за ним не последовал.
– Как-то тут ненадежно, – заметил Фундинул, давая Шустрику с руки ячмень.
– Разберемся, – сухо ответил Каспар. Через несколько минут вернулся мессир.
– Что вы там жгли?
– Окровавленные тряпицы.
– Но зачем?
– За нами по пятам следует маг. Попади ему в руки такой препарат, он будет бесконечно рад.
– Я слышал об этом. Через кровь можно наслать порчу, правильно?
Мессир засмеялся – должно быть, Каспар сказал глупость – и вновь посерьезнел:
– Не порчу, а попросту убить человека. Написать в воздушной стихии пару рун, и кровь несчастного вскипит, как каша в котелке.
– Но ведь на той поляне осталось много моей крови! Целое ведро!
– Ну, не ведро, поменьше, – снова заулыбался мессир. – Но это не страшно, на живой траве она исчезнет уже к вечеру, а вот тряпица – это готовый препарат.
– Вы меня успокоили, – вздохнул Каспар. – Как там в доме?
– Ничего особенного. Жена и двое детей, они сидели в другой комнате. Что до хозяина, то на сердце у него двойная правда.
– Что это значит? Измена?
Каспар снова настороженно огляделся.
– Нет, это означает, что он говорит нам правду, однако что-то недоговаривает. Какая-то другая правда гнетет его.
– Значит, нам лучше поскорее уйти.
– Думаю, да. Де Гиссар, наверное, уже переправился через реку, но вряд ли он прямо сейчас бросится искать нас – скоро сумерки.
– Вы думаете, он станет за нами охотиться?
– Мы нанесли ему оскорбление, причем дважды, – напомнил мессир Маноло.
– Он сам виноват, нечего было пренебрегать разведкой.
– Это его промах, но мстить за него он будет нам. Из дома вышел староста с двумя большими кожаными мешками.
– Господин капитан, это для вас! – сказал он. – Здесь я положил три хлеба, черствых, чтобы не скисли, печеных яиц две дюжины, два круга козьего сыра, свежей брюквы, кровяной колбасы шесть кругов и плетенки из теста. Они в дороге очень хороши, только в кипятке размочить нужно.
– Спасибо вам, это очень щедрый подарок.
– Для слуг его светлости рад постараться, – через силу улыбаясь, произнес староста, стреляя глазами в сторону Аркуэнона. – Вот только вопрос у меня по поводу коней…