Крылья распахнуть!
Шрифт:
И по-прежнему необходим мощный частокол. Необходимы сторожевые башни…
При мысли о башнях Клодиус вспомнил, зачем он сюда пришел.
– Ты прав, – сказал он младшему жрецу Аугустусу, который почтительно стоял в стороне, не смея прервать размышления главы обители. – Перила прогнили, а ступени… по ним просто опасно подниматься!
– Тебе не стоило самому восходить на башню, мудрый…
– Я должен знать, серьезны ли повреждения и подождет ли починка до отбытия знатной гостьи. Старый Фомас в состоянии работать?
– Нет, мудрый. Спину разломило,
Глава обители недовольно хмыкнул. Под его рукой осталось всего шесть семей. А ведь именно сейчас нельзя уронить добрую славу обители.
Взор Клодиуса скользнул на гостевой двор, который сверху был похож на развороченный муравейник.
Младший жрец Аугустус проследил взгляд главы обители.
– Может быть, среди приезжих есть плотник… – Еще не закончив фразу, юноша понял, что брякнул глупость.
– Да, плотник, – мягко и ядовито отозвался Клодиус. – А также кузнец, шорник и бондарь. Им самое место в свите эрлеты.
Младший жрец виновато потупился.
А мысли Клодиуса уже устремились к знатной гостье.
То, что она скромно назвалась эрлетой Кларой… ну, это ее право. Паломники не обязаны называть жрецам свои настоящие имена, богиня и так знает всех.
Но эту паломницу знает не только богиня…
Кто первым шепнул ее имя, пустив его тихо порхать по обители?
Ему, Клодиусу, открыл тайну Хуберт, второй возжигатель храмового огня. В юности Хуберт был художником, причем не из последних. Ему даже хотели доверить создание портрета двенадцатилетней принцессы Эннии. Но почетный и выгодный заказ перехватил другой художник. Это был один из ударов судьбы, что посыпались на Хуберта и в итоге привели его в обитель.
А теперь наметанный глаз художника признал гостью. Хуберт уверяет, что она мало изменилась с двенадцати лет. В то время она обещала стать красавицей, а сейчас это обещание выполнила.
Зачем приехала – догадаться можно. Если альбинскую принцессу везут по храмам и обителям, стало быть, дело к свадьбе. А раз для паломничества избрана уважаемая, но почти забытая паломниками обитель в далеком глухом Шварцвельде – значит, про свадьбу не собираются трубить на каждом углу. Не надо быть тонким знатоком альбинских государственных дел, чтобы решить эту простенькую задачку. Принцесса Энния готовится объявить себя законной наследницей престола, но не хочет, чтобы братья узнали об этом раньше времени.
Впрочем, что за дело Шварцвельду до Альбина? А богиня Антара и вовсе выше человеческих помыслов и затей. Его, Клодиуса, дело – разместить гостью со свитой поудобнее.
Ее приезд – большая радость. Сейчас паломничество хранится в тайне, но со временем оно прогремит на весь мир. Может быть, оно послужит возрождению обители Антары Лесной…
– Проследи, чтобы барышню устроили в лучшей комнате гостевого дома. В той, где недавно сложили камин. Высели оттуда Альбертиса Книжника.
– Он уже перебрался в домик возле кузницы. Со всеми своими рукописями.
Оба жреца усмехнулись.
Когда обитель полна паломников, всем едва хватает крыши над
– Не забудь, что сумасшедшая девочка должна жить подальше от знатной гостьи, – напомнил Клодиус. – Незачем тревожить приезжих, да и бедняжке спокойнее будет.
Младший жрец молча поклонился.
Клодиус почувствовал: что-то больно царапнуло душу.
Правильно ли он поступил, когда поверил… согласился поверить тому иллийцу?
Конечно, рассказ о девушке, потерявшей рассудок, прозвучал убедительно. И деньги ее родич предложил немалые – за то, чтобы несчастное дитя пожило полгода в обители под присмотром пожилой родственницы.
Но смущало что-то волчье в глазах иллийца. И приводил в смятение пронзительный голос девушки, молящей о защите. Конечно, она несла какой-то вздор о побеге из дома и летучих кораблях…
Нет, все же Клодиус избрал верное решение. Полгода жизни в обители, несомненно, пойдут девочке на пользу. А на деньги, полученные от иллийца, можно прикупить зерна. Запасов в обители маловато…
Аугустус, догадываясь о нелегких раздумьях главы обители, сказал:
– Завтра моление четырем стихиям. Будет ли дозволено безумной девушке войти в храм? Или прислать жрицу, чтобы помолилась вместе с бедняжкой в ее комнате?
– Нет. Девушка приехала сюда, чтобы Антара ее излечила. А мы не допустим ее в храм?
– Но там же будет знатная паломница! А если больная в ее присутствии поднимет шум?
Клодиус на миг задумался.
– Передай иллийцам, чтобы они стояли ближе к выходу. Все вместе. Если их подопечная поведет себя недостойно – пусть сразу ее уведут… А теперь о трудах в честь богини. Со слугами понятно, а вот дамы… Сколько с госпожой служанок?
– Только одна. И служанка уже сказала, что они с госпожой вышьют для храма небольшое покрывало на верхнюю ступень алтаря. Все необходимое у них с собой.
– Это хорошо, но нужна и прилюдная работа. Перед вечерним служением дашь дамам по венику, пусть крыльцо перед храмом обметут. А вельможи с ночным караулом походят.
Аугустус вновь поклонился. На этот раз он прятал довольный взгляд.
Конечно, он всегда был приветлив к паломникам, как и предписывал устав обители. И все же ему, крестьянскому сыну, доставляло удовольствие посылать на работу богатых и знатных господ.
– Да, – вспомнил он, – там пришла еще небольшая компания…
– Пусть ими займется Йуханна.
Обычно люди Антары с интересом встречали каждого паломника и с удовольствием сплетничали о нем. Но суета, вскипевшая вокруг альбинской госпожи и ее свиты, заняла все силы и время служителей.
А потому четверо путников, три человека и илв, вошедшие в главные ворота, не привлекли особого внимания. Многие даже приняли их за спутников эрлеты.
Но не старая Йуханна, которой пришлось беседовать с новыми гостями.