Крылья Тура

Языков Олег Викторович

– А что мешает подготовить не два-три, а с десяток самолетов, Александр Сергеевич? Насколько я знаю, технологически новый «як» почти не отличается от «Як-1», так ведь? На вашем опытном заводе их легко и быстро соберут, поставим разное вооружение, разное оборудование, бензобаки, что там еще? А потом – на этих истребителях – да и на фронт! Провести войсковые испытания, а? В нашей эскадрилье, Александр Сергеевич? Ребята счастливы будут!

– Погодите, погодите, Виктор Михайлович! Экий вы горячий! Еще ни коня, ни возу, а вы уже войсковые испытания! Где их проводить, это мы с Генштабом посоветуемся. А вас в любом случае в группу испытателей включим. Вас и вашего ведомого, так? Ведь разрывать пару нельзя, я правильно понимаю? Вот и хорошо.

Теперь давайте договоримся

так. Официально – вы прикомандированы к нашему конструкторскому бюро на период подготовки и проведения испытаний нового истребителя. Значит, на вас будет распространяться статус летчика-испытателя, соответствующие денежные выплаты, режим рабочего дня, питание и все такое. Соответствующий приказ мы подготовим. Но вы, я вижу, еще не совсем здоровы. Так что, пока сделаем вам «свободное посещение лекций». Я вас представлю группе, пока походите, потолкайтесь среди народа, поговорите о том о сем, поделитесь своим фронтовым опытом и наблюдениями. Они нам будут очень полезны, я в этом уверен, понял из нашего с вами разговора. А потом – начнем летать и там посмотрим… Ну, что? По рукам? Вот и отлично! А сейчас – можно перекурить и, через… да, через десять минут прошу на первое для вас совещание по «И-30». Так у нас называется новый истребитель. Прошу!

* * *

На столе Яковлева звякнул телефон, и он отвлекся. Потом стукнули двери, и в кабинет зашли два авиационных генерала. Я бочком-бочком, по стеночке, выполз из кабинета главного конструктора и замнаркома авиапромышленности. В приемной уже толпился народ. Я никого не знал и лишь молча рассматривал людей, одетых в белые халаты. Надо же! Мы боремся за высокую культуру производства.

Через минут восемь нас всех вновь пригласили в кабинет Яковлева.

Все расселись за длинным столом для заседаний, покрытым привычным зеленым сукном. Через равные промежутки на столе стояли лакированные деревянные стаканы с остро заточенными желтыми конструкторскими карандашами, на сукне стопками по три лежали дешевые блокноты для записей. Я открыл один блокнот. Его листы были пронумерованы и прошиты. Однако! Тут я вспомнил, что все разговоры, которые ведутся в этом кабинете, являются секретом и государственной тайной, и уважительно положил блокнот на место. Куда уж мне-то супротив тайн поршневого истребителя! Может, рассказать им что-нибудь про самолеты пятого поколения? Или подпирающие их боевые беспилотники? А что это сейчас даст? Да ничего! Вот и промолчим, памятуя, что… – правильно! Молчание – аурум.

Расселся народ тоже интересно. На одной стороне стола сели военные в немалых чинах, на другой – инженеры-конструкторы в белых халатах и костюмах. Я каким-то образом попал на сторону «конторских». Как гость, наверное.

Совещание, как я и был извещен, было посвящено проблемам доводки нового истребителя. Его заводской шифр – «И-30», это и будет знаменитый «Як-3».

Ну а сейчас у будущего замечательного истребителя был болезненный период неизбежных и разных детских хворей и неполадок – проблем с кишочками-трубопроводами, сыпь на некачественном плексе фонаря, то утечки, то запоры в пневмосистеме, разные сложности с радиаторами, обтюраторами и еще какой-то технической хренью. Я не инженер, к сожалению, чтобы понимать все тонкости технических проблем. Достаточно ясно было одно – неладно что-то в Датском королевстве. Я имею в виду, что птенец еще не научился летать. И будет ли он летать так, как задумывали его создатели – это еще вопрос…

Все совещание, которое прошло в достаточно жестком и требовательном тоне, я просидел тише воды и ниже травы. Кукарекать мне было еще рано. Ведь я даже не представлял себе, что такое средняя аэродинамическая хорда! Которая, кстати, довольно часто упоминалась в ходе совещания. А ведь Виктор Туровцев должен был бы знать этот термин, он ведь его наверняка учил. Видимо, никому, кроме конструкторов, эта самая хорда и не нужна. По крайней мере в полку я никогда про нее и не слышал. Без нее как-то летали. Так, что-то я разговорился, плюнуть на эту хорду и забыть!

О чем народ спорит? Ага, ясно. Ну, это они еще долго будут мусолить. Так, а это

кто? Ага, понятно – это и есть ведущий конструктор «птенца» товарищ Синельщиков. Ну-ка, ну-ка… поглядим… А что – нормальный на вид мужик. Сделал он самолет, и хорошо сделал. И тут, в этом 43-м году, сделает. Недолго уж ждать осталось. А я ему постараюсь помочь. Вот для него и подготовленный мной блок информации по «яку-третьему» подойдет самым лучшим образом. Яковлеву этого не надо, у него и других дел полно. Хочешь – не хочешь, а Яковлев еще три направления в работе тащит. И нач, и зам, и пом, и ответственный за… Хватит ему! А тут надо постоянно и вдумчиво. А надо будет – так товарищ Синельщиков с товарищем Яковлевым и посоветуется, чтобы мои нетвердые воспоминания проверить наукой и практикой авиастроения.

Совещание тем не менее шло к своему завершению. Военные охрипшими голосами продолжали талдычить про недостаточный ресурс мотора «М-105» и малое количество бензина в баках, конструкторы злыми, осипшими голосами отбивались от них, говоря, что много бензина было у бомбардировщика «ТБ-3» и не хотят ли уважаемые представители военно-воздушных сил гоняться за «мессершмиттами» на «братских могилах»? [32] На военных и на конструкторов резко ополчились моторостроители, утверждая, что не сегодня, так уж наверняка завтра они дадут на новый истребитель новый мотор «М-106», а может быть, даже и «М-107». При этом они закатывали глаза и восхищенно качали головой. Как евреи-лоточники на блошином рынке. В общем – было ясно, что пора эту говорильню заканчивать.

32

В случае гибели «ТБ-3» погибало до 11 членов экипажа (в зависимости от модели и специализации самолета).

– Так, товарищи! – хлопнул по столу ладонью Яковлев. – Пора заканчивать! А то скоро вы друг друга за манишки хватать начнете. Все! Все высказались, все всем понятно. Надо работать, надо устранять вскрытые недостатки. А они – вы ведь все это отлично знаете, товарищи! – они, эти недостатки, и на стадии госиспытаний полезут, и на первых сериях выпуска… Так что – все! Расходимся.

Народ, все еще оживленно бубня, потянулся на выход. Я поймал утомленный, больной взгляд главного конструктора и молча поклонился, прощаясь. Он только кивнул головой и успокаивающе махнул рукой: «Мы еще увидимся…»

К Синельщикову я без рекомендаций главного не полез. Еще успеем познакомиться. Выбрав какого-то подполковника с добрым лицом, я поинтересовался, а не подбросит ли он героя-фронтовика до центра Москвы? Желательно – до ресторана «Метрополь»? Подполковник, не раздумывая, согласился. Только спросил – откуда я. С Южного фронта, с Кубани… Подполковник понимающе кивнул и махнул рукой – во-о-н та машина! Поехали…

Глава 4

В общем я не очень-то понял, что хотели мужики из ОКБ-115 [33] от меня? Они что, думали, я приеду и сразу, как солнце из-за туч, освещу все проблемы и решу все сложности? И все станет вокруг голубым и зеленым? Нет, я так не могу и не умею. А могу я им сказать, какой результат должен появиться от их работы. Это я могу, и это я сделаю. Кровь из носа, но сделаю!

33

ОКБ-115 – опытно-конструкторское бюро А. С. Яковлева в Москве.

Додумывал я это, поглощая дежурный обед, полученный мной в зале ресторана «Метрополь» по талонам с литерой «А». А ничего – вполне прилично! Особенно если для аппетита плеснуть грамм 50 армянского коньячку. А лучше – сто! Мне сегодня не летать. Да и завтра тоже. Да, кстати, завтра в госпиталь, да и за мундиром пора зайти. Полевая форма меня лично не смущает. Она смущает принимающую сторону и отдельных высокопоставленных собеседников.

Вон еще зашли три летуна, тоже по талонам, наверное. Привет, пернатые, кивнул я им. Привет!