Крылья Тура
Шрифт:
Так, обед закончен. А дела еще есть. Надо найти порученца Колю Сидоренко. Дело есть к нему. Порученец Коля нашелся в штабе.
– Слушай, Коля! А свяжи ты меня сейчас с полком, а? Можешь?
– А что тут сложного, товарищ капитан?! Пошли на узел связи.
Мы вышли из главного здания штаба, долго шли двором и наконец подошли к трехэтажному строению за плотным забором. Предъявив на КПП документы серьезной охране, мы прошли в помещение.
Попросив меня подождать, Коля на секунду куда-то умчался, а потом
– Слушаю вас, товарищ капитан!
– Здравствуй и ты, вольный сын эфира!
На сына эфира лейтенант хохотнул, пояснил, что он телеграфист, и начал меня пытать, а что же мне, собственно, надо?
– Слушай, ты можешь меня с полком связать? 111-й ИАП, на Южном фронте, позывной вроде «Гроза» был…
– Да раз плюнуть! Что нужно – спецсвязь, телеграф, телефон?
– Телефон, конечно! Зачем мне телеграф? У меня в квартире телефон есть, а телеграфного аппарата нет.
– Пошли! – И лейтенант пошел по коридору, на ходу пытаясь открыть двери попадающихся на его пути кабинетов. Наконец третий или четвертый кабинет оказался не запертым, и мы вошли. Лейтенант-связист снял трубку со стоящего на столе аппарата и стал вполголоса о чем-то говорить, потом долго слушал, потом опять что-то бормотал. Затем он замигал мне обоими глазами и замахал свободной рукой.
Я взял теплую от его руки и уха трубку.
– Оперативный дежурный лейтенант Корзухин!
– Сашка! Привет! Это я, Туровцев! Ну, как вы там?
– Какой Туровцев? Витька, ты, что ли?
– Я-я, пень глухой, сказал же, что я. Как у вас дела? Все живы-здоровы?
– Все нормально, Витя! А как там Москва?
– Стоит Москва, никуда пока не делась… Вот что, Сашка, ты мне Толю Рощина покличь, он там где-то у тебя под боком сидит. Мне с ним парой слов перекинуться надо…
Пришлось подождать пару минут, пока разыскали и притащили к телефону нашего живописца.
– Толя? Привет! Ага, это я, Виктор! Карандаш есть? Возьми у Корзухина, он без планшета не ходит. Готов? Записывай! Зачем я тебе твой номер телефона диктую? Да затем, чтобы вы ночью мне в Москву на этот телефон позвонили. Сначала на «Редут» – это штаб ВВС, а потом попросите у «Редута», чтобы вас соединили с городским номером. Скажите – там ваш командир эскадрильи звонка ждет. Все понял? Ну – пока! Всем привет! Пока-пока!
Я, довольный и улыбающийся, положил трубку телефона на аппарат.
– Соединят твои телефонисты моих ребят с фронта с квартирой в Москве? – обратился я к такому же довольному и улыбающемуся лейтенанту.
– Соединят, я предупрежу… Но только – сам понимаешь – линия открытая!
– Да брось ты! Какие могут быть секреты! Обычный бытовой разговор. Ну, спасибо тебе, лейтенант! Здорово ты меня выручил! Бывай!
И мы с Колей ушли.
– Ты не занят, Николай? Пошли, по кружечке пивка
– Есть, как не быть! Пошли только разом и быстренько, а то мне уже пора по делам бежать.
Мы быстро опрокинули с Николаем по кружке вполне приличного и прохладного пива по два двадцать пять, я еще удивился – надо же, недорого, и он убежал к себе в штаб, а я пошел на троллейбус. Кстати – вполне приличный для 43-го года троллейбус, сине-белый такой, с мягкими сиденьями.
Все, на сегодня беготни хватит, пора домой.
А поздно вечером мне дозвонились ребята. В общем – как я и надеялся, так оно и получилось. Этому трюку меня научили еще в Советской армии. Ночью, когда наступает известное затишье, ребята по цепочке всеми правдами и неправдами разысканных и разнюханных позывных частенько звонили домой, на свои городские телефоны. Правда, для этого лучше служить в какой-нибудь серьезной части. Лучше всего – со своим узлом связи. Я служил в штабе дивизии ПВО страны, в Куйбышеве. Через несколько городов и частей мне удавалось дозвониться до дома. Я родных не часто баловал, но случалось.
Теперь таким же макаром ко мне дозвонились ребята. Мы болтали, наверное, целый час. Я выслушал все новости, в щадящем, конечно, не секретном варианте. Рассказал, что мог, о своем московском житье-бытье. Немного подколол ребят, сказав им, что «птенчик» вылупился из яйца, но пока еще дохленький – ни летать, ни пищать еще не умеет. Ничего, к лету научим! Передал приветы всем-всем, получил долгожданный привет из одного полка ночных бомбардировщиков, летающих на «По-2», и, совершенно счастливый, аккуратно положил трубку.
Жить – хорошо! А спать – уже пора! Отбой. А как известно – по команде «Отбой!» моментально наступает темное время суток. И ведь правда – уже 23.40! Все – пошли баиньки…
«Нас утро встречает прохладой…» – мурлыкал я, умываясь и бреясь. Где-то я уже это пел, не помню… Надо же! Не любитель я петь, совсем не любитель. Да и текстов песен, считай, не знаю совершенно. Так – одну-две самых любимых. А тут – распелся, как Басков какой.
Что, неужели пришла пора перепеть всего Высоцкого, создать промежуточный патрон, изобрести автомат Калашникова и напомнить конструктору Кошкину про командирскую башенку на «Т-34-85»? Такой, как мне кажется, должен быть «попаданский минимум»? Ах, да! Еще нужно поставить палку в колеса «Манхэттенского проекта» и подвести под некролог Н. С. Хрущева. Сколько дел-то впереди, а я еще не жрамши!
Быстренько спроворив яичницу с обжаренными кубиками хлеба, я со вкусом позавтракал, испил чаю и пошел на остановку, где, как мне сказали в Конторе, останавливается их автобус, который собирает конторский народ по одному из московских маршрутов.