Крылья.
Шрифт:
Роман поморщился, досадуя, что мама заглянула в самый неподходящий момент, но стыдно ему перед ней за своё поведение не стало, и он демонстративно поцеловал Сашу в другую щёку, а потом вновь опустился на спину.
– Ромка занимается, – ответила девочка. – Двадцать два!.. Если тебе это чем-то поможет, то – ладно, пожалуйста!
Он снова едва уловимо прикоснулся к её щеке тёплыми губами.
– Двадцать три!.. – она тихонько рассмеялась.
Мама хмыкнула:
– Ну, потом приходите на кухню пить чай с оладьями… И с вареньем… Малиновым…
Ромка
Но какая разница, если Сашка улыбается ему и смеётся, потому что ей хорошо?!
Ромка вспотел, и зелёнка над верхней губой начала краситься. Так что Сашины щёки вскоре тоже зазеленели. Эта игра ей совершенно точно нравилась. Казалось, ещё немного, и она замурлычет. И, боясь переборщить, парень не торопился и специально замедлил темп.
– Пятьдесят восемь!.. Давай два последних?.. Пятьдесят девять!.. И ещё один…
– Шестьдесят… – выдохнул Роман, поднимаясь, а потом резко раздвинул колени и уронил девчонку к себе в руки.
Саша не успела опомниться, как он уложил её на лопатки и навис над ней сверху.
– Платов! Что ты делаешь? – совершенно спокойным тоном вопросила она, заглядывая в его серые глаза.
– Тебе понравилось, – хрипло заметил он. – Может быть, по-другому тоже понравится?..
– Тогда ты перестанешь быть моим лучшим другом… – предупредила она. – Может, не надо?..
– Если тебе не понравится, мы сделаем вид, что ничего не произошло, – ухмыльнулся он.
– А если понравится?.. – улыбнулась.
– Я перестану быть твоим лучшим другом, – согласился он, повесив голову на грудь. – И буду твоим парнем! – выдавил. – Давай проверим?..
Его лицо приблизилось к её лицу, и Саша успела подставить ему щёку, продолжая улыбаться. Правда, теперь это была не искренняя улыбка. Наигранная и какая-то пластмассовая. Роман поймал девчонку за руку и, приблизив её к губам, поцеловал запястье и раскрытую ладошку.
– Я не могу, – она ласково провела пальцами по его щеке и трижды мягко надавила подушечкой указательного пальца на яркие зелёные точки у него над бровью.
–Да почему?! – шепнул он, укладываясь рядом и прижимаясь к ней всем телом. Уткнулся носом в её висок и шепнул на ухо: – Мы же с тобой с детства вместе. Ты мне нравишься… Всегда нравилась…
Он был горячий, и кожа его дышала жаром. Сердце гулко колотилось, заставляя и её сердечко ускорить темп. Широкая большая рука легла поперёк её голого живота, и это прикосновение отозвалось в ней неожиданным новым ощущением. Она как будто едва не шагнула в пропасть, едва не полетела вниз, успев ухватиться за воздух и поймать равновесие.
– Я не могу, – повторила девочка, повернула к нему лицо и заглянула в серые глаза. – Я не готова с тобой целоваться… Не обижайся… – и попыталась подняться.
Роман не стал её удерживать. Выпустил её из объятий и сел, прислонившись спиной к кровати и вытянув ноги.
– Блин… Стоило подумать о том, что я весь в болячках
Саша тоже села и, обняв колени, прижалась к ним щекой:
– Не в этом дело… Ты очень мило выглядишь… И вообще ты хороший и самый лучший…
– Тогда в чём дело?.. – Роману не понравилась эта утешительная речь, и он призвал её продолжить.
– Не знаю… У меня не складывается в голове картина, что мы с тобой пара… Может, это потом пройдёт, но я не хочу обещать… Пусть пока всё остаётся как есть, ладно?..
Платов подобрал ноги и, упираясь локтями в колени, обхватил руками голову.
– Ты обиделся?..
– По крайне мере, это честно! – процедил он сквозь зубы, не поднимая лица.
Саша смотрела на его взъерошенную светло-русую голову и чувствовала внутри какую-то внезапно возникшую тяжесть. Это было жёстко по отношению к нему, холодно, чёрство и унизительно. И он ни за что не скажет, как ему обидно. Не попросит уйти. Не прогонит. Будет молча переживать. И, наверное, лучше всего сейчас оставить его наедине с самим собой…
Не этого она хотела, когда шла к нему сейчас. Хотела рассказать про новогодний турнир. И про то, что папа планировал выдернуть на него пацанов из хоккейной школы. И про то, что Ромка – самый первый среди претендентов в основу «Энергии».
Но он сбил её с толку своими поцелуями. Дерзкими и наглыми поначалу, но такими нежно-аккуратными потом…
Ей понравилось. Правда. И она едва не поддалась. Но неожиданную роль сыграла зелёнка. Это была какая-то игра света, которая на долю секунды превратила его серые глаза в зелёные, солнечно-травяные, ярко-оливковые… Как у Дениса… И Саша испугалась.
Она прикусила нижнюю губу и почувствовала, как на глазах навернулись слёзы. В носу защипало, и она громко хлюпнула.
Ромка поднял голову.
– Я пойду, – утёрла она щёки.
Он промолчал.
Саша поднялась и поспешила из комнаты. На пороге, когда она надевала кроссовки, её поймала Ромкина мама:
– Ты куда? А чай как же?
– Не хочу, спасибо. Я домой… – и быстро выскочила в подъезд.
Она глубоко вдохнула и, размазывая по щекам внезапные слёзы и яркую зелень, нырнула в родную квартиру по соседству, где продолжала звучать красивая музыка. Прошмыгнула по пустому коридору в свою комнату и юркнула под плед с головой. Набрала побольше воздуха в грудь и прерывисто выдохнула.
Ну, почему у неё всегда всё вот так – шиворот-навыворот?!
***
За окошком почти стемнело, когда Саша закончила переписывать в чистую тетрадь сочинение по литературе. Она была в этом не очень сильна, но сегодня, чтобы отвлечься, просмотрела в интернете несколько десятков сайтов со статьями о городах в русской литературе, смогла систематизировать информацию, переработать и написать свой уникальный текст. Не так уж это оказалось и сложно.
Девочка встала со стула, потянулась, разминая затёкшие мышцы, и сложила школьные принадлежности в рюкзак.