Крылья
Шрифт:
– Ни звука! А то выпущу кишки! – вновь прошелестел голос; Вирд ощутил укол в левом боку и тут же понял, что сжимает в обеих руках перед собой свободно обвисший шнур – человек бросил одно оружие и ловко пустил в ход другое.
– Ошейник? Он у тебя? – Вирд знал, что убийце не потребуется много времени и сил, чтобы вогнать нож ему в бок. Он до сих пор не сделал этого только потому, что не был уверен в наличии сейчас у Вирда ошейника эффа.
Вирд молча застыл, а человек, теряя терпение, стал обшаривать его свободной рукой и уже через миг нащупал у него
Но нож только скользнул по шее… Послышался полустон-полувскрик – и руки, разомкнувшись, раскинулись в стороны, а высвобожденный из смертельной хватки Вирд повалился на землю, держась за горло. Из неглубокого пореза сочилась кровь. Луна вновь вышла из-за облаков и осветила фигуру Гани Наэля, стоявшего над растянувшимся в нелепой позе телом неудавшегося убийцы.
– Ты ранен? – спросил Мастер Наэль.
Вирд только захрипел в ответ, его горло болело невыносимо. Он увидел ошейник эффа в мертвой руке убийцы и неловко потянулся к нему дрожащей рукой, но в глазах снова потемнело, и Вирд отшатнулся, так и не достигнув цели.
Гани, заметив его попытку, нагнулся и подобрал сокровище Вирда. Он посмотрел на него – странную шипованную вещь красного цвета, держа на вытянутой руке:
– Что это? Пояс? – Ошейник эффа действительно был так велик, что мог бы служить поясом для человека чуть потоньше Вирда.
Вирд вновь слабо захрипел, судорожно схватил и спрятал за пазуху протянутую Наэлем вещь.
Послышались голоса, и из-за груды камней появились, держа перед собой горящие факелы, охранники каравана, возглавляемые одноглазым.
– А-а!.. – громко и насмешливо протянул Гани Наэль. – Не бойся, Вирд! Мы спасены! Доблестные стражи явились на выручку. – Он не спеша нагнулся к трупу, глядящему остекленевшими глазами на полную луну, перевернул его, вытащил свой кинжал, торчащий у того в спине, и вытер об одежду убитого.
Охранники негромко переговаривались, все больше бранными словами, и оглядывались по сторонам. Одноглазый пнул ногой мертвеца и стал осматривать. Он вытянул из обмякшей руки кинжал, пустивший Вирду кровь, и поднес в свете факелов к единственному глазу.
Вирд, так и оставшийся сидеть на земле перед трупом, смог разглядеть, что рукоятка кинжала выполнена в форме какого-то животного, застывшего в прыжке. Гани Наэль подошел и протянул руку к одноглазому, тот молча вложил клинок в ладонь Наэля.
– Что это за оружие? Оно что-то значит? – спросил Мастер Музыкант, внимательно рассмотрев находку.
И одноглазый, вздохнув, ответил:
– Ночной охотник – «городской эфф».
Вирд вздрогнул, услышав это слово, и понял, что зверь на рукоятке – эфф.
– Я чужестранец, – чуть раздраженно продолжил Мастер Музыкант, – и не знаю всех тонкостей Ары, но слышал, что эффы – это такие звери, которые охотятся
– Все так, господин Гани Наэль, – произнес одноглазый, стараясь не смотреть на Гани, ему было не по себе, ведь музыкант расправился со злоумышленником раньше, чем он и его люди поняли, что происходит в лагере, – эффы охотятся за рабами, а этот… – он пнул ногой труп убийцы, – «городской эфф», они так называют себя. Обычные наемные убийцы. Они подражают чем-то зверям и стараются отрезать голову, чтобы принести ее заказчику.
Вирд судорожно сглотнул.
Наэль хмыкнул и пробурчал:
– Зачем ему понадобилась моя голова?
Одноглазый пожал плечами, а стоящий рядом утариец ухмыльнулся, показывая белоснежные на черном как ночь лице зубы:
– Может, какая к’Хаиль наняла? За то, что ты на ней не женился!
И все они, Мастер Наэль в том числе, громко захохотали.
Вирд не сразу понял, что учитель прикрывает его, не желая, видно, чтобы кто-то заинтересовался, зачем за учеником пришел убийца.
Вирд больше не мог сидеть и, растянувшись на земле, закрыл глаза.
Опять за ним послали эффа, и опять смерть его не достала…
Глава 5
Раздумья
Гани Наэль
Два огромных отвратительных зверя разлеглись, без всяких клеток или хотя бы цепей, у крытой холстом повозки, на козлах которой сидел высокий и худощавый, смуглый, как большинство южан, человек в зеленой рубахе и кожаном, тоже зеленом жилете – смотритель эффов. Он был полностью лыс и не считал нужным прикрывать свою сверкающую голову чем-либо, несмотря на жарко палящее солнце.
Гани Наэль так и не выяснил для себя, являлись смотрители рабами или же вольнонаемными. Этот вот – не носил ни пояса, ни платка, но все знали, кто он и чей.
Повозка смотрителей и следующие за ней пара эффов находились всегда в самом конце каравана и на стоянке держались отдельно. Еще бы… Только один запах чего стоит! Да и нечего зря пугать людей! Если он – Гани Наэль (не страдающий от трусости и заверенный самой к’Хаиль Фенэ, что ему – свободному, ничего не грозит) покрывается при виде этих тварей холодным потом, то рабы наверняка падают в обморок, когда это чудовище приближается к ним. Он и сам, будь он рабом, наложил бы в штаны…
Зачем только госпожа Фенэ тащит этих тварей с собой? Ведь все равно их оставят на пограничной заставе, что перед перевалом – в Тарию их вывозить запрещено. Да и вообще, зачем она едет в Город Семи Огней? Это Кох-То просто хочет поглазеть на Кружевной мост, а к’Хаиль Фенэ… Очень неглупа, с прекрасным чувством юмора, с карими хитрыми глазами. На такой Наэль, пожалуй, женился бы, согласись она жить в Тарии. Вот только к’Хаиль предпочитает молоденьких, вроде своего Ого. Да и не из тех она, кто, купившись на сладкие песни Мастера Музыканта, теряет голову. Чтобы заинтересовать Фенэ, нужно нечто большее, чем парочка историй про Тарию и парочка баллад про вечную любовь.