Крылья
Шрифт:
Он спорил до пены у рта, как мальчишка-студент, с Советником Кахом, что нужно обратить свой взор не на юг – на мятежную Ару, а на север. С севера придет главный враг. Северные ветры принесут то зло, что может погубить Тарию, разрушить ее до основания, а Аре это не под силу, даже если она возьмет Доржену.
Дорженой же нужно пожертвовать. Хокой-То – всего лишь человек, правитель, временам которого придет конец, еще лет десять – двадцать он будет беспокоить землю своим присутствием, а то и меньше, а затем обратится в прах, и планы его рухнут, а земли, которые он захватил, отпадут от Ары, как спелые яблоки падают с дерева.
У
И негоже Совету Семи обращать так много внимания на мятущегося Хокой-То: пусть живет и гибнет в своей суете.
Ото Эниль почувствовал сильный голод. Так всегда после отлива Силы: сначала слабость, затем волчий аппетит. Он подозвал слугу, верного Кими, всегда незримо присутствующего где-то рядом, и попросил принести ему немного поесть. Как Кими постарел… как согнулся, а ведь он младше Ото раза в три, а то и больше. Но он упорно не желает уходить на заслуженный отдых, не хочет оставлять Ото без поддержки. Старый слуга мог и не идти сам за едой для Ото, но он никому не доверял питание господина. Кими – не просто слуга, он друг… лучший друг Ото.
Кими его понимал, с ним можно было обсудить очень важные вещи, но он неодаренный, и его мнение ничего не значит для Совета. Еще одно безумие Мудрецов – Совет и Верховный почти ни во что не ставят неодаренных и даже к словам Профессоров и Мастеров Пятилистника не прислушиваются, а стоило бы. Ото Эниль за всю свою жизнь никогда не пренебрегал мудростью людей, лишенных Дара. Им, может, и не доступно творить что-либо с помощью Силы, но иногда Дар даже мешает трезво мыслить и принимать взвешенные решения. Одаренные никогда этого не признают, а следовало бы учить такому откровению всех первогодков в Академии Силы.
Советник Эниль поддерживал связи, и даже больше, – дружил со многими Профессорами Пятилистника. В Пятилистнике, особенно в Академии Философии у него было больше единомышленников, нежели в Совете Большом и Малом или среди других Одаренных. Может, поэтому он и был чужд их взглядам на жизнь; может, он просто отвык от общения с ними. Может, стоит проложить мосты между ним и другими Советниками, хотя бы из Семи. Или уже поздно?..
Наскоро перекусив мясом, сыром и фруктами, запив все это красным сухим вином со знаменитых виноградников на склонах Фа-Нолл, Советник Ото Эниль покинул лоджию и, уже полный сил, бодро зашагал по коридорам Здания Совета. Он направлялся в Академию Силы.
Для начала осени день выдался необычно холодным. Выходя из Здания Совета, Ото накинул непромокаемый с шерстяной подстежкой плащ, он закутал в него свое обманутое Даром, молодое как у тридцатилетнего, несмотря на долгие годы жизни, тело. Но его плоть, по-видимому, уже начала распознавать обман, как это случалось рано или поздно со всеми Одаренными: первый признак – возвращение слабости при оттоках Силы, позже Ото стал мерзнуть. При такой погоде – ветре и дожде, он и вовсе чувствовал себя ледяной статуей.
Эниль кутался в шерсть и мех, как глубокий старик, которым на самом деле и был, а согреться почти не мог, помогало только горячее вино. Через несколько десятков лет, а может, и раньше (у всех по-разному) он потеряет ясность зрения, его кости станут хрупкими, как стекло, а руки будут дрожать; после использования Силы он будет терять сознание на
Кими семенил рядом, тоже зябко кутаясь в теплый плащ. Но он хотя бы и выглядел как старик.
– Не лучше ли доехать экипажем, Ото? – спросил Кими, накидывая капюшон плаща и щурясь от ветра, задувающего в лицо.
– Может, тебе лучше остаться, Ким? – осторожно, стараясь не обидеть его, спросил Эниль.
– Что, стесняешься меня? – Все-таки обиделся… – Тебя, наверное, все на смех поднимают из-за того, что таскаешься везде с неодаренным стариком.
– Да что ты, Кими! Я просто сам замерз как собака и представляю, каково тебе.
– А я крепкий! – не унимался Кими. – Хочешь пешком – пойдем пешком.
И они побрели сквозь дождь и ветер по широкой мостовой улицы Мудрых, что была прямой как стрела и вела к Пятилистнику и Академии Силы в центре. По правую и левую стороны улицы возвышались дома Одаренных, лучшие в Городе Семи Огней дома для лучших Мастеров. Они построены на славу, Архитекторы Силы работали здесь. Конечно, эти особняки не сравнить со Зданием Совета, возведенным еще в древности, или Дворцом Огней, что построен великим Мастером Тотилем, но они – достойное украшение города.
Вот в этом высоком доме с красной черепицей жил когда-то его друг – Мастер Ювелир Фаэль. Редчайшее занятие для Одаренного. Эниль видел сейчас в воспоминаниях, будто бы наяву, как Фаэль встречает его на пороге, как улыбается: высокий, гибкий широкоплечий мужчина с приятной улыбкой. Верховный и Семь заказали у него Перстни Советников, и изделие Мастера уже не первый десяток лет греет руку Ото своим теплом. Это не метафора – сделанный с помощью Силы, Перстень действительно давал тепло владельцу. И даже сейчас, когда все его тело пробирал жуткий холод, кисть правой руки совсем не мерзла.
Ото отказался от экипажа намеренно: он хотел прочувствовать этот ветер и непогоду, а то, сидя в теплом, уютном здании, где есть свои зимние сады и водопады, можно и забыть о том, что происходит снаружи. Забыть, что мир движется к Временам Ужаса, как забыли об этом остальные члены Совета. Забыть, что ты уже старик, который мерзнет от осеннего дождика и дрожит от легкого ветерка. Что же будет, когда придет зима?.. Мудрому нельзя забывать о таких вещах: как только перестанешь видеть правду, перестанешь смотреть по сторонам – мудрость твоя обратится в дым, как сказано в пророчестве. Только Кими жаль, ему-то не грозит забыть о старости и немощи: собственные кости напомнят и, судя по тому, как он съежился и сгорбился, уже напоминают. Нужно будет попросить Каха исцелить его.
Дорога заняла не больше получаса. Привратник Академии Силы не сразу сообразил, что к ним пожаловал сам Советник Малого Совета – один из Семи! Два промокших и продрогших старика на пороге – из-под плаща Ото были видны только выбившиеся из косы седые волосы – не показались служащему такими уж важными гостями. Когда же Ото Эниль скинул плащ и поднял седую голову, перекинув серебряную косу через плечо, открыл свое молодое красивое лицо, блеснул Перстнем Советника с радужным камнем на безымянном пальце – поведение привратника круто изменилось, он раболепно согнулся в поклоне, поспешил принять плащ и у него и у Кими и громко стал звать провожатых, которые помогли бы Советнику найти то, что ему нужно.