Крымский Джокер
Шрифт:
— Подожди… Вон плов несут. Давай потопчем его — и тогда под чаёк доложу тебе свой конфуз.
Плов тоже оказался превосходным. Как и положено — из баранины, с крупно нарезанной морковью. К огромной тарелке с дымящимся рисом, в котором весомо проступали солидные куски прожаренного мяса, полагалась маленькая тарелочка с невероятно вкусной аджикой.
Витька, попробовав аджику, не сдержался:
— Девушка! У вас здесь рай! Возьмите меня к себе жить! Я — хороший…
Молоденькая черноглазая официантка, забирая грязную посуду, улыбнулась:
— Жить-то взять не трудно,
Мужчины принялись за еду. Минут пять над столом стояла тишина.
Витька закончил первым и, вымакав хлебом до капли всю аджику, налил себе из чайника в пиалу зелёного чая. Попробовав его, он немного поморщился:
— Да… А вот чай у них неважнецкий. Но это всё фигня — главное жратва по масти!
Он сытно отрыгнул и продолжил:
— Так вот насчёт трусов… Лет семь это назад было. Жил я тогда в Симферополе и кормился с маленького продуктового магазина. Правда, мой продмаг скорее на ларёк походил, но это не важно. В то время у меня ещё жена была, — он отвёл в сторону глаза, — хорошая девушка. Мы, правда, тихо так разбежались с ней лет пять назад. Но это тоже неважно.
И случилось так, что я в Москву поехал к корифанам. Ну, поехал вроде как по делу, но, точнее сказать, побухать с друзьями. Но это, так сказать, предисловие.
Попили мы в столице порядком. Что-то порешали по делам, и засобирался я обратно в Крым. Зарулив на Курский вокзал с неплохого будуна, я сразу взял билет на поезд «Москва-Севастополь». Отходил он в двадцать один тридцать, и времени у меня было ещё часа три свободных. И тут на мою беду вокзальный матюгальник объявляет: «Электропоезд «Москва — Петушки» будет отходить с седьмого пути… Повторяю…» и так далее.
Ну ты-то меня понимаешь — Ерофеич это же классика!
И вздумалось мне отужинать в ресторации курского вокзала, где, как ты наверняка помнишь, Венечка Ерофеев интересовался хересом. Вот, думаю, какая недоработка в моей биографии. Столько езжу с Курского вокзала — и не разу не спросил вымени с хересом в здешнем ресторане! Ну и бабки были нормальные с собой, что-то около двух сотен долларов. Я и пошёл. Понятно, поострил немного по теме с официанткой. Но ни вымени, ни хересу опять в этой богадельне не нашлось. Зато нашлась бутылка московского коньяка, порция отбивных на кости и прочая тряхомудия. Ну, в принципе, бутылка коньяка под закусь — это не мой предел. Но это всё равно очень близко к состоянию нирваны. Тем более у меня не первый день возлияния был уже.
Просидел я там около двух часов. После четырёхсот грамм пытался склонить официантку к лёгкому дорожному приключению в служебном туалете. Но не склонил. Это меня сейчас немного радует — бабе было лет под пятьдесят или даже больше. Страшная накрашенная рожа с бородавкой возле носа, скрипящие при каждом её движении сожженные химией ядовито-зелёные патлы, и толстые, с бревно, волосы в носу. Короче — не фонтан…
Витёк брезгливо передёрнулся, и продолжил:
— Так вот. Посадку объявили на мой паровозик. По пути я, естественно, прицепляю в минимаркете ещё бутылочку конины. И смело иду навстречу судьбе.
В поезде уже началось,
Первая — это ржущие две дебелые тётки-проводницы, смотревшие на то, как я пытаюсь поссать в титан, где кипяток для чая добывают. Судя по тому, что они за это особо меня не ругали, я позже заключил, что мы были с ними одной командой. И вторая картинка — это я в вагоне ресторане играю на деньги в армреслинг с таким непростым подкаченным дядей, которые только в журналах для женщин встречаются. Шварценеггер и Сталлоне в одном лице. Бабло у меня, понятное дело, быстро закончилось, и вот уже мой новый, купленный на Арбате спортивный костюм «Рибок» по частям переходит в собственность этого качка. А потом и кроссовки. И сумка. Хорошо, что культурист оказался с душой — у повара прикупил мне висячие совковые спортивные штаны. Все в копоти. Какие-то разноцветные вьетнамки на одну ногу. И рваную майку в следах то ли клея то ли спермы.
Потом — полные провалы. Разбудила меня, опухшая с похмелья, проводница, как и следовало ожидать, не в Симферополе, а в Севастополе. В час ночи.
— Всё, сокол! Приехали. Балаган закрывается — выметайся с богом!
И вышел я на ночной перрон в роскошном прикиде бомжа-новобранца с вывихнутой ступнёй, и с, изрядно помятыми во время силовых соревнований с поездным Гераклом, пальцами правой руки. Естественно, без гроша.
Витька откинулся на спинку стула и закурил. Толстый попивая чаёк не без восхищения заметил:
— Силён ты, бродяга! А в Симф как же добрался?
— Да просто подвезло. Голосовал с час на дороге. И тут два явных уркагана на какой-то задроченной «копейке» ехали то ли с дела, то ли на дело. И подрядились меня довезти домой за денежку немалую. Вопросов, типа, «А вдруг сбежишь?», или «Вдруг не отдашь?», они не задавали. Просто один пересел ко мне на заднее сиденье и спокойно заметил: «Ты, это, паря, — не шали…» И всё.
Довезли нормально, я взял дома деньги и рассчитался. Все были довольны. Кроме жены, конечно. Она было просто в шоке…
Тут у Толстого зазвонил мобильный. Звонила Алёна:
— Ну как, Толстенький? Полёт проходит нормально?
Володя доложил:
— Всё в порядке. Кушаем. Почти полпути отмахали. У тебя как? — и незаметно прижал посильнее трубку к уху.
— Тоже ничего. На приятеля твоего плохой информации не накопали. Так что расслабься — расчленять он тебя в лесополосе не станет. Машина тоже чистая — её только вчера в автосалоне купили. Завтра буду её на учёт ставить.
Володя отжал трубку от уха:
— Классно. Ну, всё — целую.
Костров положил телефон на стол, и стал смущённо рассматривать счёт, который принесла официантка минут пять назад.
Витька, подметив замешательство друга, усмехнулся и успокоил:
— Да будет тебе, чувак! Убедился ведь, что не гоню я — и расслабь булки!
Володя, немного покраснев, виновато улыбнулся:
— Да я и так тебе верю. Но сам понимаешь — ситуация как в сказке, — он облегчённо вздохнул. — Кстати, всё хотел спросить. А у этих…уродов, что тебя пытаются прищемить, твоё фото есть?