Крымский Джокер
Шрифт:
Витька приглядевшись, радостно заорал:
— Эй, Лосяра, мать твою! А ну — ка покажись!
— Корыто, ибать мои нервы! — и Лось, довольно прытко для своей комплекции, подскочил к Карытину и закружил его в объятиях, оторвав от земли. — Братан с войны вернулся! Живой!! — орал он, шарахающимся от них, прохожим.
Витька же просто ржал как оглашенный:
— Гарик, ибит твою налево! Пусти, сохатый, раздавишь!
Лось потискав Витька вволю, аккуратно поставил его на землю:
— Ну что, сразу ко мне рванём? Водовки купил?
— Погодь,
Мужчины, улыбаясь, молча пожали друг другу руки.
— Ну а всё остальное — вечером. На встрече, так сказать, выпускников. Где тут поблизости можно машину поставить?
Лось, хлопнув ещё раз Витька по плечу, кивнул головой:
— Айда за мной! Покажу… — и кивнул Толстому на Карытина. — Видал! Братан с войны вернулся! Живой!..
Потом в три прыжка доскакал до своей машины и проворно забрался внутрь. «Мерседес» развернулся, и медленно поехал по улице Воровского. Володя пристроился сзади и, проехав метров десять, повернулся к Карытину:
— А чего он всё заладил про войну какую-то?
Виктор придирчиво рассматривал свои обновки. Услышав вопрос, он рассмеялся:
— Да он фанат фильма «Место встречи изменить нельзя». Как насмотрится на ночь — так потом целый день сыпет цитатами каждые семь секунд. Помнишь, там эпизод, когда Шарапов с Варей в парадняке обжимаются, а мимо кекс бежит и орёт как резанный: «Братан с войны вернулся!! Живой!» Ну вот по-моему этот его бред оттуда…
Через полчаса троица была в прихожей квартиры Лося. Пока Толстый и Лось разувались, Витька с любопытством заглянул в ближнюю комнату.
Она впечатляла размерами. Посередине покрытого паркетом простора стоял кожаный уголок светлых тонов и стеклянный изящный столик. В углу примостилась натуральная пальма. Огромный экран TV занимал всю дальнюю стенку. На другой стене, за толстым стеклом с подсветкой, плавали разноцветные рыбки. Стены были под цвет паркета — светло-коричневого цвета. Карытин восхищенно обернулся:
— Да у тебя хоромы, чувак! В прошлом году твой Лосиный Остров вроде как поскромнее был…
Витька проскользнул в комнату, осмотрел домашний кинотеатр и огромный, во всю стену, аквариум с диковинными рыбками и восторженно добавил:
— Н-да… Это я удачно зашёл! А твои-то все где?
Довольный впечатлением от своей квартиры, Лось выдал всем тапочки и доложил:
— Да в Трускавец укатили на две недели. Здоровье поправлять, — потом хитро улыбнулся. — Ты ещё камин в спальне не видел… хошь, покажу?
Карытин засмеявшись, поднял вверх руки:
— Камин — без меня! Лично я — купаться! — он кивнул на приятеля. — Вон, Толстяку покажи…
И Лось с Володей отправились осматривать камин.
Из ванной комнаты Карытин
— Гладкое…Как конец после гребли… — Витька провёл рукой по подбородку и подошёл к приятелям, которые сидя на диване, рассматривали какие-то фотографии. Он тоже заглянул в альбом, но через минуту, зевнув, важно заговорил:
— Ладно, пацаны, хорош хернёй заниматься — потом досмотрите… Лучше напрягите ушистарший по бараку будет базар держать!
И придвинув к себе кресло, уселся в него и начал излагать свои соображения:
— Все рассказы и воспоминания давайте отложим до вечера. Потом побалдеем, бухнём как следует. А сейчас первым делом мне нужно в Инвестбанк. Лось, у тебя там концы какие-нибудь есть стоящие?
Лось отложил альбом и кивнул:
— Найдём — а что надо?
— Получить скромный почтовый переводик желаю…. На двадцать пять тысяч зелени всего. И желательно сегодня.
— Ух, ты! Ну, ты даёшь, Корыто! — удивился Лось и сразу приподнялся с дивана. — Тогда действительно надо спешить! Такие бабки после обеда могут и не выдать.… А ещё что?
Витька похлопал звонко себя руками по гладковыбритым щекам:
— Сфотографироваться для получения анкеты в посольстве Соединённых Штатов Америки! Вот так-то, чувачки!
Он стал резво одеваться. Увидев, что Толстый тоже приподнялся, Карытин посмотрел на часы и сказал другу:
— А тебе с нами, наверное, не резон шататься. Отдохни с дороги. Фильмец какой-нибудь посмотри. Пивка хлебни… Расслабься.
Из прихожей донёсся хрип Лося, который с трудом нагнулся, чтобы застегнуть молнию на сапогах:
— Эй, Толстяк! Жратва в холодильнике. Хавай — не стесняйся! Только никому не открывай — я тебя закрою!
Костров кивнул, сел на диван и взял пульт от телевизора. Когда входная дверь захлопнулась, он тут же лёг на бок, и положив под щёку ладошки, мгновенно уснул.
…Самолёт приземлился точно по расписанию. Так как багажа у них не было, Лидия Петровна с Борисом сразу прошли в зал встречающих. Там уже с полчаса переминался с ноги на ногу Ломакин с тремя тёмно-фиолетовыми розами в руках.
— Здравствуй, Лидушка! — он поцеловал Афанасьевой руку и неловко вручил букет.
— Чегой-то они у тебя такие траурные, а, Гриб? — Леди придирчиво рассматривала цветы. — Ты бы ещё погребальный венок притащил, кавалер!
Она передала букет Фролову и махнула рукой замявшемуся от такого приветствия дедушке Грибу:
— Ладно уж — веди к машине!
И, не дожидаясь ответа, направилась к выходу. Василий Иванович и Борис поспешили следом.
Не считаясь с многочисленными запрещающими знаками, прямо у выхода из аэровокзала, сверкая чистотой, стояла огромная угольно-чёрная «ауди». Ломакин достал брелок и пискнул сигнализацией.