Крымский узел
Шрифт:
25 Независимая Газета, 13 июля 1993
26 Там же
27 Там же
Еще более важной причиной, обусловившей политику президента России в крымском вопросе в 1992–1995 гг., по-видимому, следует признать боязнь дезинтеграции Украины или появления там недружественного России режима вследствие настойчивости последней в выдвижении территориальных претензий.[28] В конце 1993 года в Независимой Газете был опубликован обширный доклад Вл. Разуваева, руководителя центра по изучению международных отношений в Евразии (институт Европы РАН). В нем автор настойчиво указывал на опасность дезинтеграционных процессов на Украине, прежде всего для Российской Федерации, поскольку это будет означать для нее «… сначала нежелательное соседство с авторитарным и националистическим режимом», а после того, как «военный режим на Украине через определенный
Доклад недвусмысленно рисовал опасность развития (а значит, и поддержки Россией) движения ряда 28 Ср.: «Было бы не правильно отрицать присутствие внутри российского политического спектра сил, которые выступают за насильственную реинтеграцию Украины с Россией или восстановление Советского Союза… но доминирующий образ мышления внутри российских элит является абсолютно иным. В качестве характерного примера можно процитировать параграф из документа, подготовленного влиятельным неправительственным советом по внешней и оборонной политике; в нем говорится, что ситуация на Украине, но не сама Украина представляет наиболее серьезный вызов безопасности и внутренней стабильности России (см.: Независимая Газета, 27 мая 1994)» Мошес А. Конфликтный потенциал в российско-украинских отношениях. Взгляд из России, Этнические и региональные конфликты в Евразии. К.2. Россия, Украина, Белоруссия, М.,1997, с.27
29 Независимая Газета, 17 декабря 1993
украинских регионов на обособление от Киева и призывал Кремль перейти от политики «отстраненной сдержанности» по отношению к Киеву к политике активной поддержки тех сил на Украине, которые могли бы обеспечить стабильность в государстве. Известный демократический еженедельник Новое Время аргументировал подобную позицию даже интересами русскоязычного населения Украины и Содружества в целом: «Чем лучше будут отношения между Россией и Украиной, тем меньше шансов у галицийцев (представителей националистических кругов Западной Украины — А. М.) стать у власти, тем спокойнее будет житься русским на Украине, тем теснее будет экономическая интеграция, тем реальней будут шансы на политический и военный союзы».[30]
Такой подход был достаточно распространен в Москве и сводился к формуле: «Украина важнее Крыма» (т. е. добрососедские отношения с Украиной более предпочтительны для новой России, чем обладание Крымом). Наряду с многочисленными сторонниками, этот подход имел также и критиков, чья позиция, в общем, лишь подтверждает более общую, главенствующую тенденцию. Одним из выразителей критического подхода является К. Затулин, который полагал, что именно такой подход стимулирует и поощряет «антироссийские силы» на Украине.
В своей обширной публикации также в Независимой газете в мае 1996 года К. Затулин резко критиковал позицию официальных кругов России по отношению к Крыму: «Даже, — писал он, — когда казалось, судьба давала шанс России опереться на сочувствие союзу с ней поли30 Плешаков Г. Куда нас толкают глупцы-националисты, Новое Время, № 31, 1993
тическое, народное движение на Украине, мы из скромности ли, из гордости чурались сотрудничества с ним. Нет лучшего примера, чем Крым. Вспомним, на гребне низового народного протеста президентом Крыма избирается Ю. Мешков, кандидат блока «Россия»… Если бы в тот момент отечественные обломовы, занятые рассуждениями о Великой России, помогли Крыму материально, избранный 80 % населения президент Крыма не оказался через год под арестом в собственном кабинете».[31] Об этом же говорит и А. Мошес, напоминающий, что «Москва воздержалась от вмешательства в крымские события… в мае 1994 года, когда Украина была накануне вспышки вооруженного конфликта между крымскими и центральными властями, и в сентябре того же года, когда острый политический кризис разразился уже в Крыму между президентом Ю. Мешковым и парламентом, и многие бы политики на полуострове приветствовали бы подключение России. В марте 1995 года несмотря на призывы спикера Крымского парламента С. Цекова, с одобрением воспринимавшиеся частью депутатов Государственной думы, взвешенная позиция российской исполнительной власти, по сути, стала одним из важнейших факторов, способствовавших возврату Крыма в правовое поле Украины».[32]
Несомненно, на «сдержанность» России по отношению к Украине влияла и позиция
32 Мошес А. Конфликтный потенциал в российско-украинских отношениях… с.29
ли бы появиться в случае настойчивости России в «крымском вопросе», С. Усов в Независимой Газете говорит о некоем «негласном подтексте» договора о судьбе ядерного оружия (1994 г. при участии США) на территории Украины, в соответствии с которым было, якобы, достигнуто джентльменское соглашение: «Россия не поднимает вопрос о Севастополе и Крыме, а Украина вывозит ядерное оружие…».[33]
О стратегии США в украино-российских отношениях, в известной степени, можно судить на основании материалов состоявшейся 26–27 марта 1994 года конференции «Американо-российские стратегические интересы после «холодной войны»: новая повестка дня», которая была оценена ее устроителями как первая попытка выработать совместную стратегию США и России по ряду актуальных проблем современной мировой политики, и в том числе, по отношению к Украине.
Обстановка на Украине была оценена участниками конференции, представлявшими военные и внешнеполитические ведомства двух стран, как крайне нестабильная. В связи с этим участники совещания констатировали: «распад Украины будет иметь серьезные последствия для Центрально-европейского региона, прежде всего в сфере безопасности. Страны Вышеграда и Балтии выступят за интенсификацию связей с НАТО. Разваливающаяся Украина может стать источником трений России и США… Поглощение Украины Россией, даже мирным путем, будет стоить столь дорого, что, скорее всего, приведет к концу реформ в России и краху надежд на экономическое возрождение».[34] На совещании обе стороны склонились к необходимости выработки совместной стратегии по отношению к Украине, при которой Украина сохранялась бы как политически независимое и целостное государство, а экономически как зависимое от России (при этом следует, конечно, иметь ввиду, что и сама Россия воспринималась американцами как зависимое государство, так что речь шла лишь об иерархии зависимостей).
У противников «отвоевания Крыма» в президентском окружении был и сугубо прагматический аргумент, озвученный в свое время тогдашним премьером РФ Е. Гайдаром. В интервью газете Правда Украины в 1995 году он сказал: «Не думаю, чтобы «крымский вопрос» встанет когда-либо серьезно. Крым, что называется, полностью «завязан» на Украину, и его присоединение к России — даже чисто гипотетически — просто добьет российскую экономику».[35]
В то же время администрация российского президента не могла не считаться с тем, что в русскоязычном Крыму набирало силу движение за изменение статуса Крыма и реинтеграцию его с Россией. Еще более животрепещущей темой становилась проблема раздела и базирования Черноморского флота, командование которого наотрез отказывалось от распространения на флот украинской юрисдикции.
Даже если бы президент Ельцин и не хотел каким-либо образом поднимать «крымскую тему», сила обстоятельств настойчиво толкала его к этому, особенно в пе34 Русский геополитический Сборник, 1996, № 1
35 Багров Н. Крым: время надежд и тревог (Симферополь, 1996), с.105
риоды многочисленных избирательных кампаний, которые действующий президент выигрывал в немалой степени благодаря обещаниям отстаивать интересы России и права русскоязычного населения за ее пределами.
К тому же, узел крымских проблем оказывался довольно удобным способом давления на Украину, если та проявляла неуступчивость в вопросах, связанных с партнерством в рамках СНГ.
Итак, «крымско-черноморская» политика правящих кругов России создавалась взаимодействием многих, часто противоречивых ожиданий и тенденций. Едва ли вообще можно говорить о некоей единой политике Москвы в этой сфере (тем более о стремлении «разрушить украинскую государственность» или территориальную целостность страны, как об этом говорят украинские политики). Речь может идти о своеобразной игре. В причудливом рисунке российской политики находилось место и «умеренной» президентской и «радикальной» парламентской позициям: за парламентским «арт-обстрелом», как правило, следовала примирительная встреча президентов, на которой украинская сторона делала определенные уступки, после чего в отношениях между государствами наступал период относительной стабилизации.