Крысиные короли Годо
Шрифт:
– Скорее всего? То есть – могла бы и не успеть, да?
– За убийство трех сокамерников полагается смертная казнь. И я пока не вижу причин, по которым ты можешь остаться в живых! Зачем тебе твоя жизнь, дезертир?
– Она мне нужна для того, чтобы отблагодарить Великого Императора за ту великую милость, которую он мне оказал!
– А именно?
– Я должен своим трудом показать, что размеры моей благодарности бесконечны!
"В пределах разумного"! – вертелось у "непутевого" на языке, но он счел за благо промолчать.
– В
Заречнева увели.
Повинуясь приказу конвоиров, Сашка прошел вперед, услышал, как за ним защелкнулась тяжелая дверь. Через какое-то время внутри наручников что-то тихо щелкнуло, тяжелые вериги на его руках ослабли. Он активно подвигал кистями рук, стянул вперед тяжелые металлические оковы, растер запястья, осмотрелся.
Карцер космического "столыпина" отличался от обычной тюремной камеры примерно так же, как роскошные пятизвездочные апартаменты "Хилтона" отличаются от убогой комнаты в захудалой советской гостинице.
В карцере из "удобств" не было вообще ничего, кроме "очка" и тусклого светильника на потолке.
Не было ни топчанов, ни матрацев, ни стола, ни стульев….
Очевидно, теперь спать ему придется только на полу и очень долго.
Заречнев осмотрелся, тяжело вздохнул. Александр ни на секунду не пожалел о том, что случилось получасом ранее, однако если начинать карцером свою тюремную "биографию", то чем она вообще может закончиться? Он стянул с себя куртку, аккуратно сложил её, неспешно лег сам; пододвинул куртку под голову….
…Существенным отличием космического карцера от наземного была температура.
Если на поверхности какой-нибудь планеты волю проштрафившегося, чересчур буйного или неуправляемого осужденного ломали с помощью низкой температуры, то в межпланетном перелете использовали высокую.
Иначе говоря – космический карцер был, по сути, небольшой раскаленной металлической коробкой, с намеренно плохой вентиляцией, отсутствием какого-либо источника пополнения быстро исчезающей из организма влаги.
Впрочем, вода; точнее – жидкость, внешне похожая на воду, в карцере имелась.
Примерно пол-литровая полупрозрачная емкость стояла на полу, возле двери.
Александр коснулся бутыли, передвинул её к себе.
Немного подумал, отвинтил крышку.
Он вылил несколько капель жидкости себе на ладонь, осторожно лизнул влагу.
Жидкость оказалась соленой.
"Второгодник" подумал некоторое время, закрутил крышку обратно.
Вода, пусть и соленая, ему еще вполне может пригодиться. Не для питья, конечно, для других целей, например, для гигиены – туалетной бумаги в карцере космического "столыпина" тоже не наблюдалось….
…Потекли часы.
Александр лежал на спине, закрыв глаза, по привычке заложив руки за голову, и вспоминал….
Вспоминал, как очнулся на незнакомой планете,
Его память надолго унесла его в первые дни обучения в Звездной Академии, потом почему-то "перескочила" сразу на День Патруля, потом, сразу, без какого-либо интервала – на Кромос….
Александр попытался вспомнить подробности того, как они с Ар"раххом спасались от ловцов "галактических Иуд", но эту "картинку" почему-то все время заслоняла другая…
Ташша, Замок Правителя, невероятно истощенная Маяла с измученным Сашкой на руках….
"Отмороженный" почувствовал, как из его глаз истекает влага, и слезы одна за другой катятся по его щекам.
"А вот интересно, если бы я знал, что мое симбиотство и миссия на Шаа закончится именно так – в карцере космического "столыпина", – думал Александр, по-прежнему не размыкая век. – "Повел бы я себя там иначе, стал бы предпринимать все возможное и невозможное, чтобы спасти Маялу и маленького Александра"?
"Да"! – ответил он сам себе после долгого и мучительного внутреннего диалога с самим собой.
"Но тогда почему я здесь"? – вновь задал он самому себе вопрос.
"Наверное, это судьба", – ответил ему его же внутренний голос. – "Ты совершил много преступлений, убил много людей, в том числе и абсолютно ни в чём не виновных. Жителей, которые ответили тебе что-то "не так", солдат, которые просто выполняли отданные им приказы. Наверное, пришло тебе время понести наказание на то зло, которое ты принес в этот мир. Тюрьма и каменоломня – не самое страшное из возможных наказаний".
"Есть страшнее? Например, смерть"?
"Нет, только не для тебя! Смерть для тебя – это не наказание, это избавление от страданий. Ты, как никто другой, знаешь, что смерть – это только переход из одного состояния бытия в другое".
"Тогда – что? И – кто ты? Ты – еще один кусочек души Ташши?"
"Нет. Ташши в твоей душе больше нет. Называй меня, как хочешь…. Совесть, внутренний голос, интуиция. Я – это ты, а ты – это я. Если хочешь, можешь называть меня голосом твоей души! Мы с тобой – единое неразделимое целое".
"М-да…. Значит, я теперь опять что-то типа шизофреника? Я один, но в то же время меня как бы двое. Хотелось бы удивиться, а не получается. Хотя…. Если хорошо подумать, двое – это не так уж и плохо. Намного хуже было бы, если "нас" было бы больше.
Например, трое. Или четверо…."
Сашка попытался улыбнуться…. Не смог.
"Значит, я, то есть мой внутренний голос, думает, что каменоломня – это справедливое воздаяние за те убийства, которые я совершил?
Ну, что же…. Будем условно считать, что мне зачем-то понадобился опыт заключенного. И все это – что-то вроде очередного испытания.