«Крысиный остров» и другие истории
Шрифт:
– Это непросто, но из нас несколько человек слышали, как они обвиняют Брэда.
– Такие показания переданы через посредника, и вам как юристу прекрасно известно, что в уголовном деле этого недостаточно. Для того чтобы выдвинуть обвинение, мне нужна уверенность, что присяжные сочтут обвиняемого виновным, – иначе говоря, никаких сомнений быть не должно.
Я кивнул:
– Я найду того, кто подтвердит, что это Брэд.
– Хорошо, – Адель Матесон хлопнула в ладоши, – тогда я запускаю процесс и мы с вами держим друг друга в курсе. Это дело – хороший повод показать всем, что правовое государство еще не полностью
– Я тоже на это надеюсь. – Я посмотрел на единственную картину в кабинете.
Маленькая, она висела чуть кривовато, однако рамка и стекло были целыми. Юстиция. Слепая и справедливая. И никакой дырки во лбу.
Покинув государственного обвинителя, я пошел напрямую в полицейский участок в Даунтауне, где отыскал старшего инспектора Гарделл. Она проводила меня до парковки возле торгового центра, и там я рассказал, что смогу отдать Брэда Лоува под суд, если заручусь показаниями кого-то из тех, кто назвал его виновным.
– Вы поймали этого подонка, но хотите отдать его под суд и выпустить на свободу? – спросила она таким же тоном, каким, наверное, атеист интересуется у христианина, правда ли тот верит, что по воде можно ходить.
– Мне надо найти кого-нибудь из их шайки, поможете мне?
Она покачала головой. Я решил было, что это отказ, однако она проговорила:
– Я буду прислушиваться и присматриваться, но и вы… – продолжение этой фразы я знал, – дышать не забывайте.
Я поблагодарил ее и ушел с таким чувством, будто она смотрит мне вслед и по-прежнему качает головой.
Превратить виллу в неприступную крепость взялся Чанг, инженер-строитель.
Стену вокруг дома сделали повыше, двое ворот укрепили, а все предметы между стеной и домом, за которыми можно укрыться, устранили. Окна забили пуленепробиваемыми ставнями с проделанными в них бойницами, стены, двери и крышу усилили, и теперь им даже гранаты были нипочем. По всему участку заложили мины и поставили ружья-растяжки с датчиками движения. Помимо этого, повсюду установили камеры, которые транслировали происходящее на экраны в командном пункте. Командный пункт мы оборудовали в подвале – оттуда мы могли удаленно управлять пулеметами и гранатометами на втором этаже. У нас имелись два дрона с камерами, и они тоже управлялись дистанционно, из командного пункта, или, как называл это помещение Даунинг, штаба.
Короче говоря, если кто-то решится захватить эту виллу, без бомб и артиллерии им не обойтись. На тот случай, если в дом все же прорвутся, у Даунинга была пара приборов ночного видения. Он рассказал, что в Ираке, в Басре, темнота сослужила им отличную службу, когда они с однополчанами перерезали электрический провод перед тем, как начать ночную охоту на террористов. Когда наши родные легли спать и дом погрузился во тьму, мы с Чангом и Ларсеном немного поучились пользоваться приборами ночного видения, но, честно сказать, у меня от него закружилась голова, а к горлу подступила тошнота. И когда Чанг, не предупредив, включил свет, я, не успев снять очки, словно уставился прямо на солнце и долго потом еще ходил ослепший.
Чанг предложил прокопать туннель на тот случай, если понадобится отступать. Над этим предложением я думал долго, однако ответил, что такой туннель дорого нам обойдется. Я соврал.
Через бывших сослуживцев в морской
Растолковывал он все это, по обыкновению, сухо и обстоятельно, ничем не выдавая иронии, и как раз поэтому мы с Ларсеном рассмеялись, Чанг же наградил нас печальным взглядом, отчего мы захохотали еще громче. Боеприпасы мы перенесли в прачечную, где держали Брэда. Я посадил его туда, потому что именно там они заперли тело Эми. Мне казалось, что, если обстановка будет напоминать ему о совершенном злодеянии, муки совести будут еще болезненнее.
Закончив перестановку и отведя Брэда в винный погреб, я встал в дверях и посмотрел на Брэда. Лежа на матрасе, он читал одну из книг, которые я отдал ему. За дни в этой тюрьме он уже успел побледнеть и осунуться, хотя мы вдоволь кормили его и каждый день выводили на прогулку в сад.
– Это для чего? – спросил он, показав на отверстие возле своей головы.
– Сливная труба.
– Дерьмо типа меня сливать? – Он отложил книгу и, сжав кулак, сунул руку до локтя в трубу.
– Люди – не дерьмо. Никто из них.
– Если я похудею и смогу залезть внутрь, то где я вылезу?
– На склоне возле дома Полански.
Не знаю, зачем я рассказал ему об этом. А может, знал уже тогда? Я поднял пластиковую ленту, слетевшую с ящика с боеприпасами, свернул и убрал в карман.
– Это чтобы я на ней не повесился? – Брэд усмехнулся.
Я не ответил.
Брэд приподнялся на локте:
– Почему бы вам не покончить с этим и не казнить меня?
Странное ощущение. Он лежал, а я стоял, и он находился в моей власти, однако он будто бы смотрел на меня сверху вниз.
– Потому что мы не такие, как ты. – Я посмотрел ему в глаза.
– Значит, скоро станете. Если доживете.
– Я надеюсь, – сказал я, – что это ты станешь таким, как мы. Или не таким, а лучше нас.
– И что для этого надо – чтобы я всю оставшуюся жизнь просидел взаперти?
– Не факт, что ты снова не сделаешь выбор, который плохо скажется на твоих близких, Брэд.
– Тогда дайте мне шанс. Выпустите меня. Папа заплатит столько, сколько потребуете, обещаю. Нет, столько, сколько я потребую!
Я покачал головой:
– Есть кое-что поважнее, Брэд.
– Да бросьте, что может быть важнее отцовского состояния – оно ж охрененно огромное?
– Выбрать добро, а не зло.
Брэд рассмеялся и подтолкнул книгу по полу в мою сторону: