Крысобой

Балханов Олег

Как стемнело, я заставил ее пойти в палатку и немного поспать. Впереди нас ждала работа. Сам задремал возле костра.

Чек и Джей примчались среди ночи, они торопились и лошадей не жалели. Пришлось им поменяться лошадьми с новичками. Я хотел взять их обоих на очередную вылазку. Всегда лучше полагаться на проверенных людей.

Они привезли сорок два арбалета с полным боекомплектом, которые Марвин сразу раздал тем, у кого их еще не было.

Книгочея я отправил с двумя новичками к Трогеру за дополнительными болтами.

Зорану

приказал остаться, назначив его старшим. Марвин распределил часовых и велел всем, кто не едет, хорошенько выспаться.

Я сформировал две ударные команды.

К себе взял Люка, Джея, Чека и шестерых новых бойцов.

Марвину достались Пипен и еще два парня, имена которых я так и не смог запомнить, и шесть новых стрелков.

Сначала мы поскакали одной группой. Выбирая из двух вариантов, как обойти осажденный Корханес, ближе к границе с гоблинами или вдоль границы с тоширунгами, я выбрал второй. Наверное потому, что Марвин сказал – по пути там будет скит отшельника, с которого все началось.

20

Мара проснулась и выбралась из палатки перед самым отправлением. Все еще сонная, она подошла к Арме, которая опустилась перед ней на колени, и залезла в седло.

Я переделал седло так, чтобы Маре было удобнее.

Мы с Зораном отошли в сторону и я дал ему последние указания по дальнейшим действиям, в случае, если мы не вернемся к рассвету. А мы и не вернемся. Я не стал заранее объяснять все Юстигу. Достаточно того, что показал ему Зорана.

У него все получится и без моего присутствия. Девяносто арбалетчиков, у каждого по сотне болтов — такого усиления огневой мощи корпуса должно хватить. И Книгочей привезет еще боеприпасы.

В дозоре казарбов далеко не у всех были арбалеты, всего четыре — лишь у каждого пятого. У основного войска, скорее всего, соотношение и того меньше. Если сравнивать луки, то наши лучше, судя по тем лукам казарбов, что мы собрали после разгрома их ночного дозора.

— Зоран, план на бой простой, — сказал я. — Стреляете строго по их арбалетчикам, издали, так чтобы у них не было шансов ответить. И еще можете выцеливать командиров.

— Так точно, босс, — четко ответил он.

Понемногу дисциплина налаживалась и я начал подумывать не ввести ли еще и строевую подготовку, как наступит мирное время.

Я вскочил в седло и отсалютовал остающимся. Мы растворились в ночном тумане на краю лесного массива.

Мара время от времени взлетала и с высоты осматривала пространство впереди по курсу. Но казарбы у Корханеса к ночи успокоились и никаких дозоров в этой стороне не наблюдалось.

Это наводило на мысли. Понятно, что степняки не собирались вести войну против тоширунгов в их непроходимых лесах. А местным оркам вмешиваться в чужие распри при непонятной выгоде, смысла не было. Вот они и сидели тихо в своей чаще.

Когда туман рассеялся и Корханес остался справа, я слегка пришпорил Арму. Она только этого и ждала. Отряд перешел на галоп.

Мы скакали вдоль леса, пока Марвин не разглядел скит отшельника. Он показал мне рукой налево и мы перешли на рысь,

а к скиту подъехали уже шагом.

Внутри никого не было. Но костер кто-то не так давно разводил. Куча дров заметно уменьшилась с тех пор, когда мы покинули это место.

— Может, какие-то охотники или пастухи останавливались перед самым нападением казарбов, — предположил Марвин.

Интересно, что стало с телом Лима. Никаких следов, никаких костей.

— Наверное, его похоронили, — шепнула мне Мара, услышав мои мысли. — В смысле сожгли. Те же охотники или пастухи.

Или унес хонгор.

— Так далеко они не залетают, — сказала Мара.

Ладно, пусть так. Но во мне вдруг проснулась жажда мщения. Вот закончим с казарбами и до вас доберусь, проклятые тоширунги. Ответите мне за Лима и Риццо.

Мара промолчала. Орки никому не нравятся.

Я спрыгнул на землю и зашел внутрь скита. Пусто и холодно. Присел на то место на мраморном полу, где впервые очнулся. Прошло совсем немного времени, но зима уже вступила в свои права и никаких запахов лесных ягод я не ощутил.

Ничто мне не напоминало о той ночи. Даже странно. Как будто все было не со мной. Тренога светильника в углу показалась ниже, а скамья у стены – меньше.

Зашла Мара и огляделась.

— Смотри, — сказала она. — Что это?

Она показала на стену сбоку от окна. Мы вместе подошли к нарисованной прямо на стене картине. Черная фигура с разведенными в стороны руками и точками горящих глаз. Под картиной я увидел какие-то буквы.

— Помни о смерти, — прочитала Мара. — Это на старом варианте всеобщего языка.

Кто-то назвал бы это знаком. Вполне возможно, это он и был.

Но скорее всего, тот отшельник, что жил здесь, нарисовал для красоты, просто я в тот раз не заметил.

Я посмотрел на Мару. Она думала о чем-то своем, зажав в кулачке свой амулет.

Может, эта надпись и картина, похожая на икону — знак вовсе не для меня? Я повернулся и вышел. Мара тут же догнала меня.

Марвин ничего не сказал остальным, но посмотрел на меня понимающе. Мы с Марой сели на Арму, я в последний раз оглянулся на этот ничем не примечательный низкий скит. Памятника с табличкой «В этом доме ожил Крысобой Кранц, также известный, как Бешеный пес — спаситель Корханеса» здесь никогда не будет.

Мы двинулись дальше, к темнеющей у горизонта степи.

Мара сказала, что в последнее время стала намного быстрее летать.

— Конечно, ты же растешь и часто тренируешься.

— И еще кулон, подаренный Хильдой, придает силы, — добавила она, взлетела и отправилась на разведку к первой небольшой возвышенности вдали.

Я дал Марвину знак и он приказал парням остановиться и спешиться, чтобы лошади немного передохнули после долгой скачки.

Поблизости Люк обнаружил останки людей. Тела, сваленные в неглубоком овраге, были объедены птицами и зверями. Простые крестьяне, которым не повезло оказаться на пути наступающего войска казарбов. Стало понятно, почему их появление оказалось неожиданным — они убивали всех свидетелей.