Крысолов

Тропов Иван

– Крысолов, надо же… – пробормотал Дмитрич. – Собственной персоной… Пятый уровень важности, офигеть! Только чего натворил, нету…

– Значит, и не надо, – сказал толстяк. – Меньше знаешь, крепче спишь… И вообще это хороший знак, Дмитрич. Если нет того, что натворил, то это даже лучше. Уж ты мне поверь. Можешь начинать готовиться к обмывке…

Серый хмуро косился на них. Поглядел на Стаса. Удивленно. Чего это здоровые дядьки ведут себя тупее диких макак?

Стас потрепал Серого по макушке. Как бы случайно

окинул комнату взглядом. Лениво прикрыв веки, осторожно, без резких движений, чтобы не выдать себя.

Дверь в заднюю комнату прикрыта.

На полу полная пепельница.

На столе зажигалка и почти пустая пачка сигарет. Ни термоса, ни оберток, ни крошек… Никаких следов съестного. А сидят вроде бы чуть ли не с утра…

Ну что ж, не самая плохая диспозиция.

– Послушайте, господа! – холодно сказал Стас. – Не знаю, как вы, а я жутко хочу есть. Давайте с делами чуть позже?

Гэбэшники замерли. Счастье на их лицах сменилось удивлением.

Они переглянулись.

– Во народ эти пригородные… – восхитился Дмитрич. – Наглые, как танки… Я с них фигею.

– Ты еще наших в головном офисе не видел, – сквозь зубы сказал толстяк. – Ни фига не делают, только задницы протирают, зато каждый второй на “сахалин-карате” рас­катывает… За что его ловят, говоришь, Дмитрич? Да есть за что, выходит. Опытный он, падла, чувствуешь? Не любит обезьянью баланду. Вот и хочет напоследок нормально брюхо набить…

– Так вы не против перекусить, господа? – сказал Стас. – Я, знаете ли, привык к регулярному питанию и обсуждать дела на пустой желудок не люблю… Или вам, может быть, к этому не привыкать, ради дела живота не жалеете?..

И медленно, медленно, чтобы не нервировать, двинулся к двери в заднюю комнату.

– Стоять! – рявкнул Дмитрич и вскинул пистолет. Дуло “шпура” снова уставилось прямо в живот.

– Подожди, – пробурчал толстяк. Он сглотнул, и по комнате ясно разнеслось журчание в животе. – Жрать в самом деле охота… Ни обеда, ни ужина… Работа работой, но я не воздушный фильтр, чтоб одним табачным дымом питаться. – Он оглядел комнату, посмотрел на Стаса: – А здесь что, Крысолов? Есть чего пожрать?

Господи, ну и оперативнички… Даже не соизволили вторую комнату толком обыскать? Сидели тут целый день и не додумались заглянуть в холодильник? Точно местные. Совсем дикие.

– Полный холодильник, – сказал Стас. – Сыр, салатики корейские, остренькие… Грибочки. Сопливые такие маслята…

– Дмитрич, ну-ка проверь. – Толстяк кивнул на дверь.

– Гм… Может, потом, майор? Может, лучше сначала его отвезем, а? Все спокойнее… Или отзвонимся хотя бы…

– Икорка черная. Блинчики под нее, – равнодушно сообщил Стас, глядя в куда-то в угол комнаты, под потолок. – Только их надо разогреть, чтобы горяченькие были, чтоб маслице на них шипело…

Толстяк сглотнул. Хлопнул Дмитрича по плечу:

– Не

грузись, капитан. Никуда он от нас не убежит… Перекусим быстро, а потом сразу к нам. Ты, кстати, зря думаешь, что там все быстро будет. Что приехал, сдал и пошел в столовую. Удача не баба, ее надо знать, с какой стороны приходовать. Благодарности-то еще получить надо, они и к другим уплыть могут, если в кругу коллег хлебалом хлопать… Не беги вперед паровоза! Еще запаримся отчеты писать, чтобы получить все, что причитается. Давай-ка… Проверь лучше, что у него там. – Майор снова кивнул на дверь.

Дмитрич вздохнул:

– Может, все-таки отзвоним нашим?

– Охренел? Хочешь, чтобы когда мы приедем, там уже все начальство было? Дмитрич, ты так до пенсии в операх бегать будешь…

Дмитрич опять вздохнул. Сморщился, но все-таки по­шел.

Заглянул в заднюю комнату, щелкнул выключателем. Звякнула дверца холодильника.

– Ну? – позвал толстяк.

– Да, есть… Полный…

– Ну-ка, давай! – Толстяк дернул головой и повел дулом на дверь. – Только не шали.

Стас пожал плечами и прошел в комнату. Серый, ухватившись за штанину, хмуро семенил рядом.

* * *

– Тут у него водка есть, – сообщил Дмитрич, распахнув морозилку.

– Да? – с полным ртом буркнул толстяк. На миг перестал орудовать ложкой, перекидывая маслята из баночки в рот. Отвел руку с банкой от подбородка. – Какая?

– По высшему разряду. “Пригородная”.

– Давай ее сюда! И мясного чего-нибудь, пожирнее… Откопай там…

Толстяк подцепил со стола, уставленного баночками и упаковками, кусок хлеба и снова припал к банке с грибами, пожирая взглядом то, что в данный момент не мог впихнуть в себя.

– Да нет тут ничего мясного… – отозвался Дмитрич. Оглянулся на Стаса. – Ты чего, вегетарианец, что ли?

Стас промолчал. Перестал орудовать вилкой в пластиковой упаковке с морковкой по-корейски. Поерзал в кресле, задумчиво простучал ногтями по деревянному подлокотнику.

Кресло было у стены, в самом углу комнаты. Не то чтобы гэбэшники отогнали его подальше от стола. Нет, не они. Сам выбрал.

Серый сидел рядом и хмуро грыз булку. Без привычного дикого аппетита. Почувствовал, что что-то не так? Дмитрич зазвенел стаканами.

– Этому наливать?

– Да налей, пусть хлопнет… – Толстяк хмыкнул. – Разговорчивее будет…

Дмитрич сдвинул с краешка стола запасы из холодильника и втиснул три стакана. Свинтил пробку с запотевшей бутылки и плеснул по стаканам.

Протянул один Стасу.

– Ну, давайте… – сказал толстяк. – За нас, в общем.

Они с Дмитричем чокнулись, протянули стаканы к Стасу.

Стас стакан не поднял.

– Не чокаясь, господа.

Гэбэшники переглянулись.

– Брезгует? – предположил Дмитрич, нахмурившись.