Крысолов

Уланов Андрей Андреевич

– Бедняга…

– Зал над нашими головами обслуживает бывший адмиральский вестовой, – сообщил ка-лейтенант. – Уж он-то наверняка знает даже как выглядит ваше любимое розовое кантабрийское. На самом деле, – тоном ниже добавил ка-лейтенант, – я немного удивлен, что вы не назначили встречу там.

– Все очень просто. На третьем слишком уж много…

– Ваш заказ, таны!

– Держи! – опередив потянувшегося за кошелем Энрике, маленький тан кинул на поднос двойной лерр. Монета тут же отправилась в передний карман фартука, взамен же на подносе появилась горка меди – мокрой,

зеленой, с сильным запахом рыбы.

– Сдачу оставь себе.

– Бл`дарствую, тан!

Раскона дождался, пока пятящийся задом – и едва не своротивший при этом соседний столик – слуга удалится и, наклонившись, шепотом закончил:

– … посторонних ушей.

– Неужели? А я, признаюсь, считал, что именно там предпочитают вести, – Энрике ненадолго задумался, – переговоры, требующие, как говорят ликты, строгой конфиденциальности.

– Так и есть, – подтвердил Диего. – Потому их – в отличие от чавканья голодных младших офицеров и пьяных воплей матросни – и слушают все, кому не лень. Тана Долорес, несмотря на заверения, которые она столь щедро рассыпает своим клиентам, на деле удивительно беспечна в вопросах магической безопасности. Впрочем, – добавил он, – ходят слухи, что беспечность эта приносит ей больше, чем весь остальной трактир. Это, как я сказал, всего лишь слухи, но слухи с отличием… – Раскона провел пальцем от левого плеча ко второй сверху пуговице камзола и его собеседник понимающе кивнул. [8]

8

Черный с красным галун от левого эполета ко второй пуговице является принадлежностью мундира офицера Королевской Черной Стражи.

Была и еще одна причина, о которой тан вовсе не собирался говорить вслух – среди посетителей третьего этажа ка-лейтенант в своем «парадном», со следами штопки, мундире выглядел бы как серый деревенский цепняк среди стаи завитых собачонок придворных дам. Ничем хорошим такое соседство не кончается, а Энрике был нужен маленькому тану в целости, сохранности, добром здравии, ну и, разумеется, не в роли беглеца от закона и мести родных какого-нибудь не по шпаге острого на язык юнца.

– Вот, значит, как, – повторил Энрике.

– Полагаю, – Диего привычным движением выдернул пробку, – все дело в умении таны Долорес задирать юбку. Зачем говорить «нет», если за «да», платят и платят щедро.

– Спасибо, что просветили. Если я когда-нибудь стану адмиралом, буду знать, где не стоит отпускать язык в свободное плаванье, – Энрике приподнял кружку, насмешливо глядя поверх пенного холма на собеседника. – Ваше здоровье, Раскона! Ох… вы слышите?!

Раскона вновь посмотрел в окно. Сводный хор «единорогов», очевидно, свернул за угол, и сейчас кружева занавески колыхались в такт мелодии скрипки. Удивительно нежной и чистой.

Он знал скрипачку – впрочем, в Тарриме трудно было найти того, кто не слышал о ней. Диего также знал, что догадки толпы о ее происхождении таят под собой нечто большее, чем пустопорожние сплетни насчет всегда скрывающей уши прически. Что на все предложения

выступить где-либо за деньги она отвечала лишь смехом – даже на приглашение ко Двору. Что святые братья из Башни Смирения давно хотели бы познакомиться с ней поближе. И что сдерживает их не особый указ короля, а простое знание: стоит им хоть пальцем коснуться Поющей Морю, как Таррим взорвется – мгновенно и весь, как взрывается бочка с порохом от шальной искры.

– Второй раз удается услышать ее, – хрипло прошептал Энрике, когда музыка смолкла. – А вам?

– Четвертый.

– Счастливчик! – тяжело вздохнул ка-лейтенант, на щеках которого поблескивали две влажные дорожки. – Все вы тут счастливчики. Но, Великий Огонь, как она это делает?! Какое колдовство тут замешано?

«Если это и магия, – подумал Диего, – то магия эта не от людей».

– По крайней мере, – вслух сказал он, – это больше, чем просто музыка.

– Я бы отдал обе ноги, чтобы слышать ее хоть раз в полгода…

– Одной вполне достаточно.

– В каком смысле?

– Знаете желтое здание на краю мола? – Раскона указал на стену за правым плечом собеседника. – Бывшая казарма портовой стражи. Сейчас там приют ордена Двух Сестер для моряков Королевского флота, увечных, разумеется. Она играет им почти каждый месяц. Так что, – закончил маленький тан, – если вашу ногу оторвет вражеское ядро, не спешите бросаться за борт.

– Не буду, – ка-лейтенант поднял кружку и с почти детской обидой уставился на едва покрытое пеной дно. – Странно… когда это я успел?

– Вы слушали и пили, – сказал Диего. – Мой бокал, как видите, тоже пуст.

– Эй! Еще полпинты сюда! И…

– Благодарю, моя бутылка еще не пуста.

– Однако… – Энрике прервался, внимательно наблюдая, как на стол перед ним водружают новую кружку с белой шапкой.

– Вы ведь пригласили меня вовсе не для того, чтобы послушать Поющую Морю?

Раскона ответил не сразу. Конечно, полпинты эля вряд ли способны затуманить голову, но с другой стороны… да с какой ни посмотри, зло подумал Диего, выбора-то у меня и нет.

– На самом деле, – сказал он, – я пригласил вас, дабы подвергнуть искушению.

– Вот как? – Энрике качнулся назад, с хмельным интересом разглядывая собеседника. – Не знал, что по ночам вы расправляете крылья и летите превращать в горстки пепла пару-тройку городишек.

– Увы, – в тон ка-лейтенанту отозвался маленький тан. – Я не Черный Дракон. Впрочем, и вы, Энрике, не очень-то похожи на Сына Солнца.

– Хотите сказать, власти над царствами земными предложено не будет? – живо спросил Энрике.

– Увы, друг мой.

– Эх, жаль! – скорбь в голосе ка-лейтенанта прозвучала почти что искренне. – А ведь я всегда мечтал примерить корону.

– Ну-у… – протянул Раскона. – Возможно, треуголка ун-капитана хотя бы отчасти сгладит ваше горе.

– Если это шутка, – после короткого молчания медленно и четко произнес Энрике, – должен сказать, она глупа и совершенно не смешна.

– А если это не шутка? – спокойно спросил маленький тан.

– Тогда, – ка-лейтенант подался вперед, упершись локтями в стол, – я вас очень внимательно слушаю.