Крысы кошкам не друзья
Шрифт:
–Эй, Зила, не отвлекайся, кто такой Витайс?
–Прости-прости, я тут задумался… Да неважно. Витайс – это эдакий предводитель народного мятежа. Не знаю, избирал его кто, а может он и сам самоизбрался. Я его живьём никогда не видел. Знакомые мои тоже не видели, знакомые знакомых, и те не видели! Вот такой вот человек. Все слышали о нём, но никто не видел. Ходят слухи, что у него в качестве домашней зверюшки – живой огромный рибдер!
–Что за рибдер?
–Н-да, ты и правда, будто из брюха дворняжки вылез! Рибдер – это такая гигантская кошечка.
–Государства? Их много вообще в мире? А как континенты располагаются? Вы же в Евразии? Или это вообще Пангея до сих пор?
–Парень, притормози. Сыплешь на меня своими словами непонятными, как ослики какашки на дорогу. Какая Евразия? Какая Пангея? Ты вообще о чём? Ты в Брондуре. Его окружают соседские страны, Жвильнейя и Драгирнам. Есть ещё, конечно, другие государства с королями-придурками, но их названий я не знаю. Если ты хочешь побольше выведать об этом мире, сходи-ка лучше в библиотеку городскую. Книжечки там такие же бесплатные, как и моя болтовня, а скажут они гораздо больше.
–Гражданская война, король-самодур, непонятный материк… Есть почва для размышлений. Спасибо тебе огромное, Зила. Ты просто пробил своим рассказом крошечную дырочку в полотне моего мрака незнания. Ответь на последний вопрос: тут пояс 24-часовой?
–Про пояса не знаю, за этим тебе к портному. Но если ты про время, то петушки начинают меня раздражать каждые двадцать четыре часа в один и тот же час. Но это только про наш город. Мы то южные ребята, а что там на севере… Один хрен, не знаю я.
–Ну, хоть тут попадание. А сколько сейчас времени, не сможешь подсказать?
–Смогу. Около двух.
–Очень точно. У тебя разве есть часы?
–У меня нет. Но они есть на башне. Бьют каждые пятнадцать минут. В этой части города их лучше всего слышно.
–До скольких работает таверна?
–Круглосуточно. Знаешь ли, конкуренты не медведи, в спячку на полгода не впадают.
–Прекрасно. Можно мне прилечь на какую-нибудь лавку в углу? Я просто валюсь с ног, – сказал Лев и смачно зевнул.
–Ну и странные у тебя словечки, парень. Как ты можешь падать с собственных ног? Ладно, надо бы уже было привыкнуть к твоим особенностям, – Зила покрутил пальцем у виска. – Ты можешь прилечь на лавочку и попытаться отдохнуть под это ужасное Пастицино бренчанье. Пастицин – это музыкантишка местный. В гробу я, конечно, видал его лютню и глупые однодневные стишки! Но я говорил про лавки… Да, я хотел сказать, что ты можешь на втором этаже привалиться где-нибудь. Там у нас небольшой
–Нет, конечно же, нет. Зила, я просто не знаю, как отблагодарить тебя! – выдавливал из себя последние остатки радости Лев.
–Не стоит. У меня это что-то типа семейной традиции – помогать людям в беде. А теперь иди спать, а то ты уже, как это ты сказал, с ног валишься? Тьфу! Какая глупая фраза! Надо бы её запомнить.
Лестница на второй этаж была на кухне. Не упустив возможности прихватить чего-нибудь съестного, Лев очутился наверху. Там была существенно прохладнее. Найдя какие-то старые лохмотья и укутавшись в них по самый кончик носа, Лев уснул.
Ему снился тот же старик, что и в прошлый раз. Только в эту ночь он потерял свою бороду. На её месте виднелось что-то белое… челюсть. С его лица вырвали с мясом все волосы, а после срезали остатки плоти. Старик был ещё жив, но даже не стонал от боли. Удары его сердца становились всё реже и реже…
Лев, или как его назвал Зила, Леонес, очнулся от истеричного вопля петухов. Не соврал трактирщик, когда сказал, что они очень раздражают. Особенно после десяти минут непрерывного кукареканья. Закинув в рот остатки вчерашней, найденной на кухне еды, Лев спустился вниз.
Днём таверна преображалась в совсем другое заведение. Пропадала атмосфера хмельного буйства, выветривался запах спирта и дрожжей. Если прошлой ночью там ликовали шум, гам, веселье, то с утра на пьедестал взошла тишина; даже пение птичек не доносилось с улицы. На полу и лавках тихо посапывали несколько не дошедших до дома пьянчуг. Их потихоньку вышвыривал на улицу рослый толстый мужичонка, уборщик или охранник. За лавкой, где разливали напитки, стоял сонный Зила.
–Эй, Лео, доброе утречко. Тебя, я вижу, наш петушок разбудил?
–И как ты угадал? – зевнул Лев. – Много работы? Или ты вообще не спишь?
–А что делать? Сменщик придёт лишь к полудню. До этого времени я разливаю соки и утреннее пиво.
–Ты вчера говорил про местную библиотеку…
–Угу, сходи туда. А заодно и к магу зайди. Он, говорят, может многое рассказать. Хотя, я в это не особо верю. Вот бывшая моя – она верила. Пол зарплаты моей спускала на всякие предсказания о счастливой семейной жизни. А через месяц ушла! Бросила меня! Вот дура! – понесло не в ту сторону Зилу.
–Я вот думаю, что маг мне запросто так не станет помогать.
–Правильно думаешь. Я тебе подкину золотишка, ты им и расплатишься.
–Подкинешь золотишка? – нахмурил брови Лев. – За какие заслуги?
–За красивые глазки, принцесса, – захохотал Зила. – На самом деле, я решил из тебя человека сделать, знаешь ли. Это моё ежегодное доброе дело. Держи золото и проваливай, не мешай работать.
Лев отказываться от мешочка с наличными не стал. Он вышел из трактира, позвякивая, и отправился к шпилю в западной части города, туда, где по заверениям Зилы находились библиотека и домик мага.