Крысы кошкам не друзья
Шрифт:
Как только он произнёс первую букву, маленькое создание закрыло глаза и, словно ёжик, спрятало своё личико, приняв облик обычного цветка.
–Зачем вы прячетесь? Я слышал ваш разговор, – также сдержанно продолжал Лев. – Не надо бояться, я вам ничего не сделаю.
Один из цветочков чуть дёрнулся. Один аметистовый глазик чуть заметно взглянул на Льва.
–Здравствуй, кроха, – ласково улыбнулся Лев. – Как тебя зовут?
–Сти, – тихонько буркнул цветочек.
–Замолчи, Сти! Не говори с ним! – раздался голосок, похожий на мальчишеский.
–Почему со мной нельзя говорить?
–Потому что
–Ну, не такой уж я и страшный, а рост мой лишь слегка выше среднего. Никогда не понимал, почему все говорят, что я высокий, – пытался привлечь внимание существа Лев.
–Да уж! Покажите мне тогда настоящего великана, раз ты не самый высокий в мире, – заговорила вновь Сти.
–Ребят, я тут не очень давно, а потому не знаю, кто вы такие…
–Конечно, ты не знаешь. О нас никто не знает! Лишь три человека видели нас, хотя мы уже несколько сотен лет живём! – в разговор вмешался дребезжащий, дряхлый, старческий голос. – Пришёл в наш дом и стал громить его! А теперь подходит и пытается убедить, что от него не жди беды! Ишь!
–Я не знал, что это чей-то дом, – отвечал Лев, – я принял вас за цветы.
–Ну, так это специальная маскировка, чтобы скрываться ото всяких безумных незнакомцев. От тебя, например, – продолжало говорить существо, взявшее на себя полномочия защитника, мудреца и главаря.
–Я не безумен. Я лишь скрывался от стражей, поэтому угодил в колодец. Шел по течению, в надежде выбраться.
–Хорошо, если так. А то заходил к нам один мальчишка, тоже говорил, что его бояться не стоит. Мы тогда ещё людей злых не встречали, а потому не стали прятаться, а приняли с его радостью и восторгом. А он порасспрашивал нас о каком-то профессоре, а когда нужного ответа не получил, то так рассердился, что начал хватать наших друзей, швырять на пол их и топтать! Много хороших вийсов тогда полегло…
–Вийсы?
–Ну да, вийсы. Я вийс, она вийс, он вийс.
–Буду знать, – со сдержанностью английского лорда отвечал Лев. – Слушайте, а вы случайно не знаете, есть ли выход из этой пещеры?
–Конечно, знаем. Вон ту расщелину видишь? Через неё мы обычно летаем наружу.
–Это, конечно, замечательно… Но нет ли такого размера дыры, в которую я поместился бы?
–Есть! Есть дыра такая! – радостно заголосила Сти.
–Сти, ради всего хорошего в нашей жизни, помолчи!
Маленькая вийса понуро опустила голову.
–Зистин, всё хорошо. – сказал старый вийс. – Этому большому человеку можно верить.
–Но, Хлин, откуда ты знаешь? – спросил Зистин певучим юношеским голоском.
–Я слишком много прожил, а потому могу отличить негодяя от порядочного господина.
–Хи-х, или наоборот. Ты слишком старый и уже не можешь мыслить, как раньше, – рассмеялась Сти.
–Прошу простить нашу маленькую девочку. Её всегда отличала излишняя, порой неуместная правдивость, – продолжал говорить старый вийс. – Я покажу выход.
Хлин расправил красные лепестки, на деле оказавшиеся крылышками. Затем он грациозно махнул ими и полетел, словно бабочка, ко Льву. Теперь можно было хорошенько рассмотреть, что на самом деле представляло из себя это удивительное творение природы – вийс. Маленькое, человекоподобное тельце чёрного цвета; на спине красные крылышки. То, что
–Опять мокнуть… – чуть слышно произнёс Лев и сделал шаг.
Холод тут же сковал ноги, но идти предстояло недолго. Когда вода была примерно по шею, Хлин замер в воздухе.
–Ныряй! – крикнул старый вийс.
–Э-э-э… Но зачем?
–Вот ты громадный оболдуй! Под водой есть незапертый люк.
–Хорошо… так, ладно… спасибо тебе большое. Вам всем спасибо!
–Не стоит. Ты хороший человек, а хорошим людям нужно помогать, чтобы они и дальше могли творить добрые дела.
Сарказм то был, или наивный жук и впрямь говорил от чистого сердечка, но Лев кивнул разом в знак прощания и благодарности и, набрав полные лёгкие воздуха, сделал нырок. Люк находился прямо под ногами. Лев дёрнул за ручку и провалился вниз. Падение сопровождалось легкой ноющей болью в копчике, не более того. Лев взглянул наверх. Крышка люка была открыта, но вода не вытекала.
–Чудо на чуде, – хмыкнул он и поднялся на ноги.
Вылез из одной пещеры, так вот вам еще одну. Но эта была куда более светлая и вытянутая. Лев пошёл по единственно возможному пути – прямо. Преодолев не очень большое расстояние, его взору открылся мощный поток воды, стекавший откуда-то сверху.
–Это же водопад! – полным восторга голосом крикнул Лев.
Действительно. Лев, шастая по пещере, наткнулся на обратную сторону Гвирона – одного из прекраснейших и мощнейших водопадов во всём Брондуре. Слева был сухой проход меж камней. Пройдя через него, Лев охнул, как бабушонка.
Он стоял на проделанном в горе выступе. Солнце зашло за гору, поэтому его легкие пощипывающие лучики доставляли одно лишь удовольствие коже; стая птиц, коротавшая полдень за громадой воды, с визгом улетела, почуяв человеческое присутствие. Они помчались к блазенским кормушкам, к югу.
Сам Блазен, видневшийся, как будто на объемной развертке сильно уменьшенного масштаба, не был велик. Когда представилась возможность рассмотреть его как следует, то возник вопрос: а как там вообще помещалось столько людей? Приморский колоритный городок привлекал туристов, бесспорно. Перекошенные песочные домики веяли стариной, будто предки соорудили их из песка и глины (отчасти так оно и есть). Тонкие улицы не жаловали колесниц с каретами – только пешие прогулки с обязательным заходом в лавку и приобретением какой-нибудь безделушки. Местные выживали за счет торговли, производство в городе отсутствовало напрочь. Впрямь, город дураков.
Лев посетил второе по счету за последние несколько дней озеро. Но оно кардинально отличалось от своего предшественника. Озеро с чудесным названием Шендейя находилось в не менее чудесном месте. Оно пряталось в глубине леса среди деревьев, далеко от главных дорог, чтобы ни в коем случае незваный гость случайно не забрёл сюда и не осквернил своим немытым телом бирюзово-голубые воды Шендейи. Наверняка, с этого места рисуют картинки о рае. Его безмятежность, лёгкость, умиротворение и красота не могли быть частью реального, жестокого, залитого кровью, наполненного войной и несправедливостью мира живых.