Ксандер
Шрифт:
Воспоминания о Ксандере танцевали на краю моего сознания, как и каждый день, горько-сладкие остатки нашей незавершенной истории любви, дергая меня за сердечные струны. Острая тоска по его присутствию, по знакомому смеху и комфорту его объятий сильнее всего одолевала меня, когда я находилась среди других людей.
Вот почему говорят, что самое острое одиночество чувствуешь в окружении людей.
Я наблюдала за другими посетителями кафе, когда заметила пару, увлеченную жарким спором за соседним столиком. Напряжение между ними было
Что-то о том, что он извращенец.
Может, он смотрел на других женщин?
На моем лице появился первый за несколько дней намек на улыбку. В голове крутилось множество воображаемых сценариев, объясняющих ссору, каждый из которых был более изощренным, чем предыдущий.
Я чуть не подпрыгнула, когда кто-то заговорил из-за стола позади меня с отчетливым американским акцентом:
— Как думаешь, из-за чего они ссорятся?
От голоса, произнесенного на уровне моего уха, мне захотелось вскочить с места. Я едва удержалась от крика. Этого не может быть, – подумала я, и мое сердце бешено заколотилось. Невозможно.
— Что, никаких теорий? – нажал он, когда я не смогла заставить себя обернуться.
В уголках моих губ заиграла улыбка при звуке слишком знакомого голоса. Он так глубоко засел в моей душе, что я никогда не смогла бы его вырвать.
Вместо того чтобы отвести глаза от ссоры и оглянуться – потому что я знала, что стоит мне посмотреть на него, и все остальное перестанет существовать, – я продолжала смотреть на пару.
— Он определенно заценил другую женщину в ее присутствии.
Он рассмеялся: этот звук сдавил мое сердце, пока я не подумала, что умру.
— Такая бурная реакция на такое маленькое преступление.
Я надулась.
— Это не маленькое преступление.
— Поверь мне. Я бы никогда так не поступил, но разве это наказание заслуженно? – спросил он, когда женщина подняла свою сумочку и ударила ею мужчину.
Я разразилась смехом. Смахнув слезинку в уголке глаза, я спросила:
— Прекрасно. Какова твоя теория, красавчик?
— Измена, конечно, – самодовольно ответил он, его голос был настолько глубоким, что казался почти осязаемым. От одного его звука мне хотелось скулить от желания, а я даже не была удостоена силы его взгляда.
Таков был его эффект. Он обладал властью, способной вызвать у любой женщины головокружение и слабость в коленях, как это было сейчас со мной.
Я покачала головой. Оставайся сильной. Сосредоточься на текущей задаче.
— Ни за что! – сказала я ему. — Если бы он изменил, публичной ссоры не было бы. Они были бы дома, и она бы поджигала его вещи.
— Может, она уже сделала это, но этого оказалось недостаточно.
— В газетах упоминали о пожаре в Париже?
Мы продолжали придумывать замысловатые истории о разногласии этой пары, каждая теория была более диковинной
— Могу я кое-что сказать? – спросила я после того, как женщина выбежала, а мужчина погнался за ней.
— Что угодно, тюремная птичка.
— Я люблю тебя.
Он молчал так долго, что у меня возникло невероятное искушение обернуться, но я знала, что окончательно сломаюсь, если посмотрю на него.
— Могу я кое-что сказать? – наконец произнес он, его голос был хриплым и грубым.
Мой собственный голос дрогнул, когда я чуть не расплакалась.
— Да?
— Я люблю тебя так чертовски сильно, что не могу дышать без тебя. Я умру без тебя, Джордан.
И тогда это произошло. Я разрыдалась, а его большие руки обхватили меня сзади. Он поднял меня, пока я плакала, и посадил к себе на колени, утешая меня так, что я могла бы счастливо умереть прямо сейчас.
Черт, прошло так много времени с тех пор, как я чувствовала его рядом. Я хотела раствориться в нем и никогда не отпускать. Его запах вытеснил восхитительный аромат выпечки и кофе, переключая мой мозг на что-то, что подсказывало мне, что это нормально – снова чувствовать себя живой.
Он позволил мне безудержно рыдать в его объятиях, хотя я не могла заставить себя посмотреть на него.
Другие люди с любопытством наблюдали за нами, пока мы устраивали огромную сцену посреди кафе. Готова поспорить, что еще одна молодая пара сочиняла истории о нашей драматической встрече по мере ее развития.
Мне было все равно.
В какой-то момент Ксандер повернул меня так, что мое лицо прижалось к его широкой груди, ища утешения в том, что, как я думала, потеряла навсегда. Я не могла смотреть на него; я не была готова, а он не стал давить на меня. Он снова и снова целовал меня в макушку, говоря, как ему чертовски жаль и как сильно он меня любит.
Пока Ксандер большим пальцем продолжал вытирать капающие слезы, я шмыгнула носом и произнесла:
— Я должна сказать тебе еще кое-что.
— Все, что угодно, детка.
— Я беременна.
ЭПИЛОГ
Ксандер
— Я подумываю о том, чтобы запустить новое приложение, раз уж «Золотое яблоко» так хорошо себя зарекомендовало, – с сарказмом сообщил Кайден. Сегодня он был просто невыносим. — Оно будет показывать, как долго продлятся ваши отношения. Я думаю назвать его «Око судьбы».
— Боже мой, фу, – сказала Софи. — Ужасно. Кто бы стал платить за это?
— Только те, кто состоят в отношениях, в которых не уверены, – сухо ответил Кайден, бросив на меня взгляд. — То есть все.
Софи покачала головой и ушла, бормоча что-то о самоисполняющемся пророчестве. Когда она оказалась вне пределов слышимости, я схватил своего кузена за лацкан пиджака и сказал:
— Я знаю, что это был камень в мой огород.
Он не собирался создавать такое приложение, лишь хотел позлить меня в день моей свадьбы.