Ксеноцид (др. перевод)
Шрифт:
– И, Валентина, я хочу попросить прощения, что не принял вашу… э-э… тезку.
– Не беспокойтесь, епископ Перегрино. Я понимаю. Кое в чем даже согласна с вами.
Епископ грустно покачал головой:
– Было бы лучше, если б они просто…
– Улетели? – закончил за него Миро. – Вашему желанию суждено сбыться. Скоро Питера здесь не будет: Джейн может пилотировать судно с ним на борту. Не сомневаюсь, что с Вэл она тоже справится.
– Нет! – вырвалось вдруг у Валентины. – Она никуда не полетит. Она слишком…
– Маленькая? – спросил Миро. Эта
– Если бы они и в самом деле родились, – подчеркнул епископ, – им бы не пришлось никуда улетать.
– Они улетают не потому, что вы так пожелали, – возразил Миро. – Питеру надо доставить новый вирус Элы на Путь, а юная Вэл отправляется на поиски планет, пригодных для пеквениньос и Королев Улья.
– Как вы могли поручить ей такое задание?! – возмутилась Валентина.
– Я ей ничего не поручал, – сказал Миро. – Я просто беру ее с собой. Хотя, вернее будет сказать, она берет меня с собой. Я могу лететь. И хочу этого. Каков бы ни был риск, я согласен испытать судьбу. С Вэл ничего не случится, Валентина, обещаю.
Валентина все еще пыталась протестовать, хотя прекрасно знала, что в конце концов потерпит поражение. Юная Вэл сама настоит на полете. Какой бы малышкой она ни казалась, если она не полетит, останется всего одно судно, а если посылать одного Питера, кто знает, для каких целей он может воспользоваться кораблем. Придется смириться с неизбежным. Какой бы опасности ни подвергалась Вэл, она будет рисковать не больше, чем все остальные. Чем Сеятель. Чем отец Эстеву. Чем Прозрачник.
Пеквениньос собрались у дерева Сеятеля. Вообще-то, торжественное вынесение в мир реколады и сопровождающей ее бактерии должно было состояться у дерева Прозрачника, так как именно он первым перешел в третью жизнь при помощи реколады. Но Прозрачник, как только пеквениньос удалось связаться с ним, сразу отверг подобное предложение. Эта честь принадлежит Сеятелю, заявил он, и братья и жены полностью согласились с ним.
Эндер оперся спиной о ствол своего друга, Человека, которого много лет назад он собственноручно проводил в третью жизнь. Это был радостный день для Эндера, ведь скоро пеквениньос освободятся от власти десколады, и он мог бы стать даже счастливым, если бы его настроение не омрачалось постоянным присутствием Питера под боком.
– Слабость чествует слабость, – заявил тот. – Сеятель потерпел неудачу, а они славят его, в то время как Прозрачник, который преуспел, стоит себе одиноко на экспериментальном поле. Вот глупость! Тем более до этого обряда Сеятелю как до лампочки: все равно его айю больше нет в этом мире.
– Может быть, Сеятелю и до лампочки, – ответил Эндер, хотя все-таки не был в этом уверен, – но зато для пеквениньос, которые собрались здесь, это кое-что значит.
– Ага, – кивнул Питер. – Это значит, они проявляют слабость.
– Джейн
– Как нечего делать, – пожал плечами Питер. – Однако в следующий раз конечным пунктом моего назначения будет отнюдь не Лузитания.
– Она говорит, ты собираешься закинуть на Путь вирус Элы.
– Это будет моя первая остановка, – подтвердил Питер. – Но сюда я больше не вернусь. В этом можешь не сомневаться, старина.
– Нам еще потребуется корабль.
– С вами остается девчонка, – усмехнулся Питер, – а эта жучарная сучка может выдавать вам корабли дюжинами, ты лишь наплоди побольше таких, как мы, чтобы управлять ими.
– Я с радостью помашу тебе вслед.
– Разве тебе не интересно, что я собираюсь делать дальше?
– Ни капли, – ответил Эндер.
Он соврал, и Питер, само собой, сразу это понял:
– Я собрался предпринять нечто такое, на что у тебя не хватит ни мозгов, ни кишок. Я остановлю флот.
– Но как? Свалишься сверху на флагман?
– Если следовать принципу «как аукнется, так и откликнется», мой дражайший братик, то я всегда могу применить тот же самый молекулярный дезинтегратор. Они даже не успеют понять, что с ними произошло. Но ведь этим я ничего не достигну, не так ли? Чтобы остановить флот, я должен прежде всего остановить Конгресс. А чтобы остановить Конгресс, мне надо обладать достаточным влиянием и властью.
Эндер сразу догадался, что он имеет в виду:
– Ты считаешь, что снова сможешь стать Гегемоном? Боже, спаси и сохрани человечество, если у тебя это получится!
– А почему бы и нет? – ухмыльнулся Питер. – Один раз я уже добился своего. По-моему, вышло не так уж и плохо. А, ну да, чего я тебе рассказываю, ты же и сам все знаешь. Если не ошибаюсь, ты даже написал об этом целую книгу?
– То был настоящий Питер, – сказал Эндер. – Не тебе с ним равняться, ты всего лишь жалкое подобие, порождение моих детских страхов и ненависти.
«Неужели у него совсем нет души? Неужели его не обидели эти жестокие слова?» Но нет, на мгновение Эндеру показалось, что Питер запнулся, что на лице его отразилась… боль? Или все-таки ярость?
– Теперь я настоящий Питер, – ответил он после секундного замешательства. – А тебе лучше уповать на то, что я обладаю теми же качествами, что и он. Ведь если на то пошло, тебе удалось дать Вэл гены Валентины. Может быть, и во мне поселился былой Питер?
– Точно. А свиньи начали летать.
Питер расхохотался:
– А они ведь начнут, если ты слетаешь во Вне-мир и поверишь в это.
– Тогда скатертью дорога, – произнес Эндер.
– Да, понимаю, ты только рад возможности спихнуть меня куда подальше.
– То есть натравить на все человечество? Ничего не скажешь, хорошенькое наказание Конгрессу за то, что он послал на нас флот. – Эндер схватил Питера за руку и притянул к себе. – И запомни, на этот раз ты так просто от меня не избавишься. Я больше не маленький мальчик, и, если ты вдруг отобьешься от рук, я уничтожу тебя.