Ксенолог с пересадочной станции
Шрифт:
Между тем, здесь было довольно спокойно, никто никуда не лез и вроде бы даже не собирался, зато моё появление поприветствовали одобрительным свистом. А кстати, где Мика? Я, между прочим, когда отправлялась в самоволку, рассчитывала, что хотя бы он приглядит за этим ящерятником.
— Вы что это, специально провокацию затеяли, проверяя, как быстро я до вас доберусь?
— Но согласись, сработало же, — рассудительно заметил Йёри-Ро.
— А куда мы сегодня пойдём? — застенчиво спросил обычно молчаливый Хон-Хо.
— Вообще-то я думала отвести вас в зоопарк.
— У-у-у, — провыл Сааша-Ши. — Чего мы там не видели?
— Ты
— Кажется, кто-то интересовался организацией коммерческой деятельности на станции? Так вот зоопарк — одно из тех мест, где всё это можно пронаблюдать во всех возможных ракурсах. А вообще, не всё ли вам равно, где шататься? Если учесть, что кое кто сегодня уже успел нырнуть в мусорный коллектор, запустить программу смены дизайна коридоров тора в хаотическом порядке, вмешаться и запутать схему движения монорельса. Так вот вопрос: а не всё ли вам равно где пакостить?
Вы думаете, хоть кто-то из них смутился? Ничего подобного! Меня только удостоили подозрительного взгляда и вопроса:
— Так тебя всё-таки приставили нянькой к нам?
— Как ты это себе всё представляешь?
— А откуда ты тогда знаешь, кто и как из нас сегодня проводил свободное время не занятое наблюдением за работой основных специалистов?
Я красноречиво постучала по напульснику.
— Что бы вы не делали, всё тут же появляется в новостных лентах.
Хотя вот о том, что они кроме прочего баловства ещё и занятых людей донимали, нигде ни слова не сказано. Или сказано, но не на общеновостных лентах и нужно к везунчикам в личку постучаться? А, баловство всё это, мне этой компании и в реале выше купола хватит.
Мика обнаружился уже в зоопарке (точно, он же был в курсе моих планов!) стоящим у низкой оградки в детском секторе, где под надзором пары дронов-охранников, воспитательницы и работника зоопарка («Привет, Шейх!») группа малышей возилась с какими-то пушистыми зверушками. Мои дракончики тут же кинулись в рассыпную обследовать ещё не освоенные пространства. Между прочим, так они поступают каждый раз на новом месте, справедливо полагая, что так увидеть и опробовать смогут больше, чем перемещаясь тесной группкой. Став рядом с Микой, я тоже уставилась на идиллическую картинку.
— А ведь это не животные, — странно-напряжённым голосом произнёс Мика. Я бросила на него короткий внимательный взгляд. И с чего это я решила, что он расслаблен и спокоен? Хищник — настороженный и напряжённый! Которого от немедленных действий удерживают только два факта: явно мирный характер открывающейся взгляду картины и наличие на площадке детей младшего школьного возраста. А, кстати, на что это он сделал стойку и кто именно эти «не животные»?
— Ты о чём?
— Это не звери, это — части-симбионты ффрона с Ррау.
Точно! А я-то думаю, кого мне эти пушистики напоминают? Четыре штуки, короткий густой персикового цвета мех (скорее даже пух), по которому только и можно их опознать (больше ни у кого такого нет). Очень короткие ножки, расположенные ближе к переднему концу тела «зверька», единственный крупный глаз и выступающая далеко вперёд воронка вместо рта. Так выглядят части композиционно-симбиотического организма ффрона с Ррау. В таком, разделённом, состоянии это просто очень смышлёные зверьки, а если собираются в единое целое, получается вполне разумная и весьма воинственная галактическая раса. И теперь понятно становится,
— Шейх, подойди сюда на минутку, — позвала я. Кстати, Шейх — это имя, а не титул. Мамочка у него историческими реконструкциями в молодости увлекалась, вот и назвала сына не пойми как.
— Привет, красотка, — Мика удостоился вежливого кивка. — Какие проблемы?
— Что это у вас за зверёныши такие?
— А бог его знает. Самотёком пришли. Знаешь, как у нас обычно на станции время от времени находится что-нибудь эдакое. А что? Проблем с ними никаких до сих пор не было, пушистики симпатичные и безобидные вроде бы. Дети обожают их тискать.
— И как давно? — я кое-что в уме прикинула. — Больше полугода, месяцев восемь назад появились?
— Точно. Откуда знаешь?
— Ща всё покажу, — я азартно и хищно усмехнулась. — Следите внимательно, сейчас будет фокус.
— Ты уверена? — Мика схватил меня за ладонь.
— Вполне. Не беспокойся. — И дальше уже намного громче: — Многоуважаемый Ррорру, не могли бы вы пройти во внутренние помещения зоопарка и дать кое-какие объяснения?
Зверьки замерли, развернулись в нашу сторону, потом не торопясь потрусили к низкой ограде и неловко переваливаясь, перелезли через неё. Строем прошествовали к одному из служебных помещений зоопарка и скрылись за его дверями. Дети издали дружный разочарованный стон. Следом за пушистой процессией скользнул Мика, конвоируя ффрона.
— Он что разумный и ты с ним знакома? — я уже совсем было собралась двинуться следом, но этот вопрос Шейха заставил меня задержаться.
— Что заставило тебя так подумать?
— Ну, ты же его по имени назвала?
— По имени. Имя у них одно на всех. Точнее, люди не различают нюансов их рычания, так что обращайся к любому: «Ррорру», не промахнёшься.
Я побежала следом за Миком и ффроном, надеясь, что мой доктор догадается отвести инопланетника не куда-нибудь, а в кабинет Кеми — единственное известное мне надёжное место. Догадался. Собственно и столкнулась я с ними практически на пороге, отметив про себя, что за то время, пока пыталась хоть что-то объяснить Шейху, ффрон не только успел собраться в единый организм, но и разжиться кое-какими вещами типа традиционных для их костюма круглых бубенчиков и плоской коробочки лингворетранслятора. О том, что это существо совсем недавно бегало в четырёх отдельных телах на шестнадцати коротких лапках, никто бы с первого раза не сказал. С виду слегка неуклюжий медвежонок, все органы чувств которого находятся не на отсутствующей в принципе голове, а прямо посреди пуза. Ага, все четыре больших круглых глаза и посередине хоботок-воронка.
Вот таким составом мы и вломились к Кеми в кабинет. Эти двое, её, сидящую в уголке за микроскопом, кажется, даже не заметили, а я жестом попросила пока ни во что не вмешиваться.
— Многоуважаемый Ррорру, — начала я как можно более вежливо, стараясь постоянно держать в памяти, что вот этот неправильный медвежонок — представитель расы, считающихся одной из самых агрессивных в нашей галактике. — Не могли бы вы объяснить, что заставило вас притворяться животным?
Трубный возглас, раздавшийся в ответ, даже без перевода показался мне скорбным, а спустя мгновение после того, как голос его затих, ожил лингворетранслятор и мягким баритоном Пака Милановича — актёра бывшего в моде около двух десятилетий назад, произнёс: