Ксеном. Дилогия

Странник Странный

На следующий день после отъезда гостей Дворников увидел уже привычную картину ежемесячного осмотра. Только с головы был снят шлем, и в правый глаз юнита светил мощный прожектор.

— Явился! — рядом с Николаем возник его «личный врач», майор медицинской службы Франков, которого за любовь и способности к хирургии называли «Франкенштейном». Старший прапорщик попятился. Уж очень Иосиф Михайлович дико выглядел. — А, ну, говори, что у тебя с глазами?

— Правый — нормально, а с левым какая-то

болезнь, — пожал плечами Николай. В принципе, всё это было в его карточке, и самого Дворникова спрашивать нужды не было.

Франков покусал губу. Что-то не сходилось.

— Катаракта в начальной стадии, — сказал осматривающий край глаза «Роси» Волков, сержант той же медицинской службы.

— Она самая, — кивнул Дворников.

— Да я не про тебя, — отмахнулся сержант. И замер. — Товарищ майор! Помните, вы говорили про ДНК ангелов и людей?

— Помню, — Иосиф Михайлович замер. Его лицо посветлело, и он пулей вылетел наружу.

— Похоже, Франкенштейна тоже осенило, — хмыкнул Волков. — Ну, на сегодня у нас точно ничего не будет.

Слова сержанта оказались пророческими не только на «сегодня», но и на целую неделю. В конце которой Дворников услышал обрывок видео-разговора между местным полковником — интендантом и главой производственного сектора российского отдела НЕРВ, генералом-полковником Будёным Семёном Семёновичем, правнуком знаменитого командарма.

— …по десять миллиардов ГЕО на каждого! — почти брызгал слюной полковник. — Это если не считать бракованные экземпляры!

— Спасибо, теперь я знаю, сколько стоит твоя совесть, — усмехнулся генерал. И заорал: — Ты, сволочь! Ты хоть знаешь, что обычные «Евы» могут пилотировать только тринадцатилетние дети?! Ты знаешь, что они сейчас идут в бой?! Ты… (не печатно)!

Полковник окаменело стоял, недоуменно хлопая глазами.

— В общем, — успокоился Будёный, — готовьтесь к переброске объекта «Р-6» на центральную базу.

— Есть! — отозвался интендант.

И в «Норе» воцарился бардак с элементами передислокации.

Уединение старшего прапорщика нарушила группа высокопоставленных НЕРВных военных, среди которых меньше полковника был только один человек. Точнее, одна. Женщина неопределённо-среднего возраста, похожая на высохшую акулу. В центре невозмутимо шагал сам Будёный.

Дворников соскочил с ящика, в котором лежали личные вещи, и вытянулся в струнку. Впрочем, кроме генерал-полковника этого никто не заметил. А приветственную фразу заглушил незнакомый полковник.

— Где этот тип?! — примерно так визгливо спрашивал он. — По инструкции ему положено находиться…

— А давайте спросим

об этом у этого молодого человека, — добродушно предложил Будёный.

— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! — повторил в наступившей тишине Николай. — Старший прапорщик Дворников, согласно инструкции нахожусь рядом с личным юнитом Евангелиона ноль шесть.

— Вольно, без чинов, — усмехнулся генерал-полковник. И пожал младлею руку. — Ну, что, сынок, готов сдать пост?

— Так точно, — ответил Николай.

— Это хорошо, — кивнул Будёный и посмотрел за спину Дворнику. — Значит, это и есть та самая «Ева»? — цокнул языком генерал. — Да, в жизни впечатлят ещё больше, чем на экране. Можете продемонстрировать? — обратился он к сопровождающим.

— Так точно! — ответил командир отряда «Р-6».

Переодевшись в контактный комбинезон, Дворников подошёл к «Еве».

— Ну, что ж, — ласково погладил он «Еву» по бронеботинку, — в последний раз…

«Первая стадия завершена, переход ко второй стадии»…

«Вторая стадия, уровень синхронизации пятьдесят процентов и продолжает возрастать»…

Научники переглянулись.

«Шестьдесят»…

«Семьдесят»…

«Восемьдесят»…

«Девяносто»…

«Девяносто девять»…

«Сто».

«Ева» подняла голову, разорвала удерживающую нижнюю челюсть полосу металла и завыла, если этот хриплый стон со смесью железного скрежета можно было назвать воем.

Свита генерала отшатнулась.

— С-спокойно, — раздалось с пульта контроля состояния «Евы».

В её животе что-то негромко хлопнуло и он раздулся против своего размера раза в два.

— Реактор… — как-то чересчур спокойно сказал кто-то.

В следующее мгновение помещение залило багровое свечение…

С воплем «Я не Дворников!» я слетел с постели. Перед глазами стояло видение: «моё» тело медленно растворяется в этой проклятой жидкости. После пяти минут аутотренинга, а точнее — бормотания себе под нос сакраментальной фразы «я не Дворников, Дворников не я…» ноги перестали трястись, и мне удалось выбраться в коридор и до кухни. Там я открыл холодильник и залпом всосал в себя литр молока, жалея, что ничего крепче дома нет. Хотя бы кефира. И вообще жалея о своём чересчур крепком сне и здоровье, отчего в доме не водилось никаких валерианок и прочих прозаков. До сего дня крепком сне, теперь меня в постель не заманишь никакой усталостью.