Ксеном. Дилогия

Странник Странный

— Нужно вырезать взорвавшийся реактор, — заявила Ева. — А то зря место занимает, да и вообще, некрасиво.

— А чем? — к моему интересу примешивалась надежда, что инструмента нет.

Следующие полчаса сильно напоминали мне услышанную по радио песню со словами «В холоде сам себе скальпелем он вырезает аппендикс». Разве что квантовый нож, который оказался в бедре, как у всё того же Робокопа, на скальпель не очень походил, а так всё было на месте: холод, вырезающий сам себе ненужный орган робот, и я, вынужденный терпеть весь букет ощущений. В конце

концов раздутый сплав металла и пластика был вырезан и отброшен в сторону.

— Радиации нет, — сообщила Ева. — Ушла на перемещение.

— Слушай, а от чего ты питаться будешь? — в попытке отвлечься спросил я.

— После поглощения пилота и взрыва у меня вырос селеноид, — призналась боевая машина. — Так что энергии у меня — море.

— Ты, главное, Чубайсу об этом не говори, — мне удалось схохмить. — И, знаешь, мне тут как-то неуютно. Давай переберёмся к моему родному городу?

— Давай… — с каким-то сомнением сказала она.

— Только одежду и снаряжение неохота здесь оставлять…

— Ты пилот, ты и командуй, — легко согласилась Ева.

— Тогда командую извлечь меня отсюда, — я попытался морально приготовиться к неприятному моменту: извлечению из меня ЛСЛ, но момент оказался ещё хуже, чем во сне. Там-то ощущения были не совсем мои. Да и вообще, всегда ненавидел, когда выворачивало, частично оттого и алкоголь не признавал, а тут такая ситуация.

— Терпеть ненавижу, — простонал я, когда последняя капля вытекла из капсулы. — И ведь знал же.

— Тогда зачем полез? — с любопытством спросила Ева.

— Да, — я почесал «тыковку», — ты, получается, мне как бы сестра. Если я правильно помню, то наши ДНК должны максимально совпадать, что бы мы могли синхронизироваться.

— Да, верно, — задумчиво сказала новообретённая «сестрёнка». И, немного помолчав, добавила: — Старший брат. Слушай, а можно один вопрос? У вас тут эти ангелы ведь не водятся?

— Нет, — признал очевидное я.

— Тогда не мог бы ты сказать, в чём смысл моей жизни?

Боевая машина спрашивает о смысле жизни. Дожили!

2

Наконец наши мытарства закончились. Нет, ну до чего же сложно, не засветившись, провести большого человекоподобного робота по территории страны. Первую неделю я вообще думал сдаться на милость властей, но потом втянулся, да и алгоритм с Евой мы отработали: полночи — шлёпанье по заранее разведанному маршруту, остаток — визуальная разведка с высоты пятидесяти метров, используя всю аппаратуру, которая осталась в шлеме, полдня — отдых и ещё полдня — разведка мной, где выяснялись проходимые пути. Правда, на опыте частенько оказывалось, что пригодный для меня и пригодный для Евы путь — две разные вещи, но совсем без разведки было ещё хуже. Но всё-таки, не взирая на болота и всякие там реки, нам в конце-концов до цели осталось всего один переход. И тут мне преподнёсся сюрприз. Как раз в тот момент, когда я шлялся по подсобке недостроенного «совместного» автозавода, в главном зале вспыхнул голубой свет, и в самом центре свалился дико измятый вертолёт.

Выглядел он так, словно его конструкторы слабо представляли себе, для чего предназначено их детище. Один пирамидальный нос чего стоил, да отсутствие колёс или полозьев.

— Охренеть! — высказался я.

Внутри вертолёта что-то щёлкнуло, заскрежетало, и его детали с механическим лязгом стали передвигаться.

— Охренеть… — повторил я, глядя на встающего с пола робота с паучими лапами за спиной.

В следующий миг мне на своей шкуре довелось познать, что чувствует человек, прилепленный паутиной к стене. Пренеприятное ощущение.

Робот со стоном прогнулся назад, потирая поясницу, подошёл ко мне и острым кончиком пальца приподнял мой подбородок. Так, что бы я смотрел снизу вверх.

— Что скажешь перед смертью, человек? — голос оказался женским.

— Ты красивая, — по опыту жизни с самым опасным существом в мире: с девушкой, я знал, что вовремя сказанный комплимент, особенно неожиданный, может отложить смертоубийство «до следующего раза».

Опыт не подвёл. Светящиеся фиолетовым цветом глаза широко распахнулись, и убийца на некоторое время замерла.

— Чего? — через пару минут спросила она.

— Ты красивая, — повторил я.

— Э-э-э… парень, ты к окулисту когда последний раз ходил?

На несколько секунд я задумался, стоит ли симбиота-самоучку называть окулистом, но потом решил сказать правду:

— Мне вообще недавно операцию по улучшению зрения делали.

— Странно, — пробормотала она, отпустив наконец мой подбородок. — И ведь не врёшь же… парень, а ничего, что я — робот-убийца?

— А какая разница? — я попытался пожать плечами, и это у меня получилось.

— Ты, что, вообще не боишься?

— Красавица, меня в один день чуть не взорвало, затем почти сожгло, а потом едва не раскатало в блин. О каком страхе… хотя, чуть-чуть есть.

— Ого! — удивилась она. Немного помолчала. — Знаешь, ты мне чем-то нравишься. Дашь слово, что не будешь на меня нападать?

— Да что может такой маленький человечек сделать большому роботу?

— Ну, к примеру взорвать корабль и чуть не угробить того самого робота, — ответила она.

— Ладно, — опять пожал плечами я. Всё-таки до жидкой паутины этой было далеко. Ниночкин куратор и шелохнуться не мог. — Даю слово, что не буду на тебя нападать ни голыми, ни вооружёнными руками, — вытащив эти самые руки, я начал потихоньку рвать паутину.

Глаза робота опять распахнулись, но уже не настолько широко, как в первый раз.

— И он ещё о чём-то спрашивал! — едко сказала она. — Челове-чек.

— Паутина не очень, — отмазался я. — Я — Ксеном. А ты?

— Эйракнид, — с ударением на первый слог представилась она.

— Очень приятно, — не покривив душой сказал я чистую правду. — Слушай, а ты не могла бы мне немного помочь?

— Кого убить? — прозвучал хищный вопрос.

— С этим я бы и сам справился. У меня тут пару месяцев назад возник один вопросец, как раз по профилю боевых роботов…