Ксенотанское зерно
Шрифт:
Хороший правитель не станет держать монахов-колдунов. Но плохой не станет охотиться на ведьм, причиняющих вред людям. Плохой не станет наводить порядок и разгонять разбойников. Но хороший не станет делать разбойника командиром личной гвардии. Хороший не будет… Но плохой не станет…
Так все сложно… И таким простым казалось до того, как задумаешься.
Якоб с надеждой взглянул на Подмастерье. Может, он все-таки подскажет если не правильный ответ, то хотя бы в какую сторону нужно думать, чтобы додуматься.
Подмастерье покачал головой. Он не собирался указывать путь, он хотел, чтобы Якоб сам нашел его.
Парень закрыл глаза. Слова, слова, слова… Мы знаем о короле только то, что говорят другие люди, те, кто короля
Что это значит?
Якоб понял, что сейчас до чего-то додумается. Если слова не помогают понять истину…
Посмотри на тех, кто говорит.
Парень вспомнил старого деревенского садовника Йозефа, который всегда говорил, что яблоки в соседней деревне несладкие, невкусные и совсем не хрустят. Стоило ли верить его словам? Или взять, например, парня из Черного Холма, Людвига. Как он расхваливал булочки старика-пекаря! Если не знать, что дочка пекаря – невеста Людвига, можно и поверить.
Нужно задуматься над укорами обиженного и похвалой облагодетельствованного. Правду ли они говорят? Или просто высказывают свои чувства?
Кто называет короля Темным Властителем?
Фукс… Злая и жестокая ведьма, служившая Грибному Королю. Дворяне, чью вольницу прижал генерал Нец, мечтающие вернуть времена Новой династии. Ведьмы. Дворяне – слуги Грибного Короля. Герцог цу Юстус, пособник Грибного…
Пособник нечисти.
Против короля Вальтера – нечисть.
Кто же за него? Монахи – скрытые колдуны, гвардейцы – бывшие разбойники и Подмастерье – непонятный колдун. Ирма и Рудольф.
Якоб уже понял, что такие люди, как бывший сирота и бродяга Рудольф, не станут служить плохому правителю. Хорошие люди не станут служить Темному Властителю. Ему будет служить нечисть…
Значит, раз нечисть – против короля, то он, Якоб, – не на ее стороне.
– Знаешь что, уважаемый. – Якоб взглянул в окошко, на приближающиеся шпили столицы. – Подожди с оплатой. Я с тобой.
– Парень, – Подмастерье улыбался, – ведь твоя помощь может уже и не понадобиться.
– Тогда я тихонечко постою в сторонке. Будет хуже, если она понадобится, а я уйду.
– Значит, – а вот сейчас колдун был серьезен, – ты выбрал сторону?
– Да. Будь против него хорошие люди, я бы засомневался. Но выбирать сторону нечисти…
– А если ты все же ошибся?
Якоб нахмурился.
– Если я ошибся, – в его глазах, казалось, блеснул огонь крестьянских восстаний, – я эту ошибку и исправлю. – Он помедлил, но все же спросил: – Уважаемый, а почему ты на стороне короля?
– Я не на стороне короля, – покачал головой колдун. – Просто сейчас он на моей стороне. А твой подход к ошибкам…
В темном помещении кареты сверкнуло что-то алое.
– …мне нравится.
Глава 43
– Грибной Король. – Король Вальтер был серьезен, как надпись на надгробии. – Вот наш самый серьезный противник.
– Грибной Король? Лесная нечисть? Что он делает в столице, ваше величество?
Никто, даже если за королевской каретой следили, не обратил внимания на двух гвардейцев, неподалеку от дворца свернувших в переулки. В карете приехали во дворец Ирма, ее спутница и отец Куникулус, тут же откланявшийся и скрывшийся. Короля в карете не было. Сейчас он вместе с командиром личной гвардии цу Гроссабгрундом сидел в уютном кресле с бокалом вина. Кресло находилось в комнате, а та – в доме на улице, ведущей к дворцу. У комнаты, кроме кресла и камина, было еще одно неоспоримое преимущество – окно, из которого было видно ворота во дворец.
– Ты не обращал внимания, Август, что в нашей столице поселился неприметный запах плесени? Не задумывался, почему твоим ребятам не удалось найти тех, кто вербует молодежь в сторонники моего свержения? Откуда взялась странная мода – носить
– Ваше величество, Грибной Король – нечисть лесная. Уж поверьте мне, старому разбойнику. Что бы ему делать в городе?
– Что он делает? Он приобщает дворян к сонму своих слуг. Ты даже не представляешь, сколько человек с затянутыми плесенью мозгами уже ходят по столице, кричат в пивных, распевают песенки обо мне. И сколько из них придет к моему дворцу, чтобы потребовать моего ухода. Я же, – король устало улыбнулся, – злобный колдун… Это, видимо, я затянул грибницей мозги всех тех, кто десять лет назад согласился с моим восхождением на трон. Это я стою за спиной каждого чиновника, заставляя его брать взятки, это я заливаю вино в глотки спивающихся аристократов, плачущих о временах Старой династии, это я угрозами выгоняю студентов на улицы орать похабные песенки. Булыжники из мостовой по ночам, наверное, тоже я выковыриваю. Мне ведь нечем заняться ночью! Ах да, я же по ночам ставлю в неприличные позы своих придворных дам, как я мог забыть. Всех так интересует, с какой из них я сплю… Никого не интересует, сплю ли я вообще! – Король залпом допил вино и с силой швырнул бокал о стену: – Черно-золотистой красноты! Все! Выгоним всех желающих почесать зад о мой трон, и тогда я покажу всем, что такое тирания!
– Ваше величество, – осторожно заметил гвардеец, стряхнув с плеча осколки стекла и побелку. – Сначала нам нужно победить. Никто не слышал о тиранах с отрубленной головой.
– Все просто, мой друг, все просто… Моя дочь в безопасности, поэтому пригрозить мне не смогут. Значит, у противника остается только одна возможность – собрать толпу у моего дворца, с тем чтобы, подчинившись их требованиям, я отказался от короны. – Король Вальтер крутанул на пальце вышеупомянутый предмет и сбросил корону на столик. – Все думают, что быть королем – и интересно. Конечно, всем видно только то, как я в короне сижу на этой расписной табуретке, пышно именованной, но жесткой и неудобной. Никто не видит весь тот адский труд, который и означает быть королем. Нет, бывают, конечно, правители, которые искренне считают, что всю работу должен делать кто-то другой, а им остается только развлекаться. Только они не выдерживают и пары лет…
– Ваше величество, не отвлекайтесь. – Август с беспокойством подумал, что не помнит, сколько король уже выпил. – Что делать потом? Пушки?
– Какие пушки? – Король улыбнулся, спокойно и трезво. – Во дворце не должно остаться ни одного человека. Толпа придет – вернее, ее приведут слуги Грибного, – постоит, покричит…
– Думаете, после этого она разойдется?
– Я думаю, что тот, кто соберет толпу со своими сподвижниками, – я имею в виду Грибного Короля и цу Юстуса с цу Гольденбергом, – в толпу не пойдут, опасаясь как раз тех самых пушек. Зачем рисковать самим, если есть верные слуги вроде глупца цу Бальтазара? С помощью белых прядей грибницы Король может в любой момент отдать своим слугам приказ, сообщить что-то важное, получить ответ… Но видеть весь спектакль они захотят своими собственными глазами, значит, будут находиться где-то поблизости, в такой же удобной комнате. Вот туда-то мы и отправимся, чтобы накрыть всю верхушку одним ударом. Теперь-то мы точно знаем, кто против нас. Прикончим Грибного – его слуги потеряют связь, растеряются, не смогут держать толпу. Спаянная масса превратится в растерявшееся стадо.
– Всегда найдутся заводилы, которые призовут захватить и разграбить дворец. А потом – пойдут по городу…
– Дворец пусть грабят, приказа стрелять я не отдам. Лучше потерять дворец, чем репутацию. А вот чтобы не рванулись в город, после уничтожения верхушки окружим дворцовую ограду пушками и солдатами. Объявим, что если кто-то захочет ринуться в город, будет иметь дело с солдатами. Запертые на Дворцовой площади, под дулами пушек, горячие головы быстро остынут.
– Так может, вызвать войска сразу?