Кто, если не мы! СИ.
Шрифт:
– Ты чего? – удивилась она.
– Стучат, - я отодвинула занавеску и увидела мужской силуэт, в котором узнала Вадима. Приоткрыв окно, в которое и кошка с трудом бы пролезла, дала понять, что мы с Агафьей в плену и бежать пока нет никакой возможности. Меня услышали и предупредили, чтобы мы никуда не отлучались и никаких поспешных действий не предпринимали. Интересно мыслят мужчины. Куда можно деться из объекта, находящегося под бдительной охраной? Но раз сказали сидеть и ждать, будем повиноваться. По моим ощущениям прошло где-то полчаса. Вдруг в избе послышался какой-то шум. Не успели мы с Агафьей сообразить, что происходит, как занавеска отодвинулась, и показался Вадим.
– Собирайтесь, барышни, следует поторопиться. Прошу на выход.
На выход, так на выход. Собирать нам нечего. Мы поднялись и направились за нашим спасителем. В горнице тусклый свет керосиновой лампы отбрасывал причудливые тени. Около стола лежало тело нашего охранника.
–
– спросила Вадима.
– Кто его знает. Приложил по голове. Может, и жив.
Мы вышли в сени. У порога я запнулась. Нагнулась посмотреть, что там и увидела кисет, а в нём явно что-то было. Подняла. Не пропадать же добру. Может деньги и они могут пригодиться. Засунула находку в карман и тут же забыла о ней. Два солдата, охранявшие вход, лежали рядышком с крыльцом и пребывали в бессознательном состоянии. Да уж, постарался наш спаситель. Вскоре Вадим остановился у плетня, к которому были привязаны три лошадки.
– Выбирайте, - нам указали на двух спокойно жующих траву красавиц. Подойдя к одной из них, вздохнула, посмотрела на мужчину, а затем смело заявила, что ездок из меня никакой. Агафья поддержала меня, не выразив совершенно никакого восторга от конной прогулки.
Вадим удивился. Как же, в его время многие благородные девицы умели ладить с лошадьми. Мы же были детьми техногенного мира и управляли лошадьми под капотами автомобилей. Впрочем, нам всё же помогли взгромоздиться на коняг, велели слушаться, ни на что не отвлекаться. Таким образом, мы потихоньку двинулись к долгожданной свободе.
Езда на четырёхногой живности ещё то удовольствие. Вернее, никакого. Чтобы я ещё раз воспользовалась подобным чудо транспортом. Ни за какие коврижки! Лучше сразу с обрыва сигануть и то легче будет. Впрочем, лошадкам были глубоко безразличны наши переживания. Моя, например, степенно и с достоинством, присущим особям королевских кровей, двигалась по дороге, изредка отвлекаясь на особо аппетитный пучок травы, и внимательно следила за тем, чтобы не отстать от своей товарки, на которой восседал Вадим. Хорошо вот ему, научили в детстве искусству верховой езды. Глядишь и пригодилось. Сколько мы ехали, сказать трудно. И вот, наконец, показались мерцающие огоньки. Хорошо-то как, скоро конец моим мучениям, а там, возможно, отдых и смена транспорта. Дай-то бог! Мы въехали на безмолвную сельскую улочку. С обеих сторон дома, впереди деревянная церквушка, окна которой и мерцали смутным светом.
Вадим остановился. Моя лошадка резко затормозила, а я, не удержавшись в седле, плюхнулась на землю и задумалась о бренности существования. Думать долго не пришлось. Агафья, покрякивая, попыталась спуститься на землю, но последовала моему примеру. С трудом поднявшись, охнула, слегка помассировала пятую точку, затем помогла подняться и мне.
– Ты как? – поинтересовалась я, - лично мне с трудом удаётся держаться на ногах, так и хочется прилечь, и больше не видеть этих проклятущих…, - я не договорила. Лошадка как-то злобно взглянула на меня, и я продолжила, - этих милых животных. Чтоб их…
– У меня тоже всё болит,- продолжила Агафья. Больше никаких романтических прогулок и никакого принца на белом коне. Лучше на белом «Мерседесе», - но взглянув на меня, поняла, что белого «Мерседеса», вместе с принцем в данной местности никак не найти и приуныла.
Я горестно вздохнула, тем самым подтвердив всё сказанное, и мы поплелись за Вадимом, направившемся к церкви. Интересно, что он там собирается обнаружить, а может, кого? У дверей церкви нас встретил местный священник, перекрестил, пожелал доброго здоровьица и спросил, что мы ищем в этой забытой богом глуши. Вадим пояснил, что собрались в Москву, но как-то умудрились заплутать, теперь вот ищем, как бы выйти на московский тракт. Ещё он добавил, барышни, как оказалось это мы, а слышать такое было приятно, устали от верховой езды и хотелось бы нанять подводу с возницей до Москвы. Священник подумал, подумал и сказал, что дело решаемо, но следует дождаться рассвета.
Дорога на Москву, как выяснилось, находилась верстах в семи от села. Пока суд да дело нас пригласили в гости. Там предложили перекусить. На столе появилась отварная картошка в чугунке, огурцы, селёдка, ржаной хлеб. Как говорится, без изысков, но сытно и вкусно. После перекуса поинтересовались, как обстоят дела в селе и окрестностях.
– Пока у нас тихо, - начал священник, - вот рядом пошалили, все закрома подчистили, церковь разграбили, молодых парней с собой забрали, под ружье поставили. Мы, слава господу, на отшибе живём, вот к нам ещё не добрались. Уж и не знаю, кого ждать, то ли белых, то ли красных, а может, и анархисты нагрянут. Хрен редьки не слаще. Всем чего-то надо. Тут один парень их Михеевки, которого с собой бандиты забрали, вернулся и рассказал, что половина ребят в первой же стычке полегла. Какие из крестьян вояки. Им бы землю пахать, да хлебушек растить. Они ведь и винтовку-то в руках никогда
Невесёлая ситуация складывается. Село пока не трогали ни те, ни другие. Только надолго ли затишье? Вспомнив о своей «везучести», пригорюнилась. Пока мы беседовали, на улице посветлело. Скоро можно выезжать. Только какое выезжать, если всю ночь на ногах провели. Я так и задремала, сидя на стуле, и приснился мне странный сон: будто бы завела я кота, да такого шкодника, что слов нет. Вечно что-нибудь да сотворит, то на гардине повиснет, то по паркету прокатится, оставив своими когтями царапины. Вот и сейчас я гоняюсь за ним с веником. Паразит этот куда-то утащил тапочки. Достал меня, вот и пришлось проводить воспитательную работу. Кот сообразил, что от хозяйки нужно срочно уходить и прошмыгнул на кухню, а там любимая ваза, доставшаяся от прабабки. Не дай бог уронит, прибью. Я рванула за котом, но, как оказалось, слишком поздно. Раздался звук разбитого стекла. Ваза, моя любимая ваза! На этом интересном месте я проснулась, услышав уже не во сне, а наяву, звук разбитого стекла. Не отойдя ото сна, свалилась со стула и сделала это как раз вовремя, мимо прошелестела пуля, врезавшись в блюдо, стоявшее в буфете. Ничего себе подарочек. Огляделась, увидела Агафью под столом. Та сжалась в комочек и боялась даже пошевелиться, отец Никодим сидел в углу, прислонившись к печке, рядом устроился Вадим.
Дело запахло керосином. Бежать надо. Это поняла не я одна. Вадим поинтересовался у священника, есть ли другой выход. Священник показал рукой на едва приметную дверь.
– Она ведёт во двор.
– Тогда давайте за мной, - скомандовал Вадим и ползком направился к выходу.
Вскоре мы оказались в сарае, забитом старым хламом. Из сарая на улицу вели большие ворота, а перед ними находилось нечто укрытое брезентом.
Отец Никодим попросил помочь расчехлить это нечто. Каково же было изумление, когда под ним обнаружился легковой автомобиль, кажется, «Мерседес». Вот и сбылась мечта Агафьи. Теперь дело осталось за принцем.
– Откуда такое богатство?
– Так местный помещик, когда за границу с семьёй уезжал, попросил меня приглядеть, даже специально дорогу от своего имения до села проложил, - ответил священник.
Так, уже лучше, слава богу, не лошади. Сама себя назначила водителем. Теперь проверяем, заправлено ли авто. Оказалось, под завязку. К тому же имелись две полные канистры. Священник открыл ворота.
– Вы уж езжайте, а я со своей паствой останусь, и храни вас Господь.
Я устроилась на водительском сиденье, мотор заурчал и мы выехали в сад. Действительно, там была проложена дорога. Правда, грунтовая, но всё же дорога, которая вела в имение Арсентия Павловича, помещика, пригнавшего сие чудо. Ну что же, в усадьбу, так в усадьбу. Ехать всё равно надо. Может, из усадьбы до Москвы добраться легче. Попрощались с отцом Никодимом и покатили. Дорога шла полями, лугами, мимо берёзовой рощицы. Нежный ветерок обдувал нас и мы по мере возможностей наслаждались окружавшими красотами. Правда, дорога, проложенная на скорую руку, оптимизма не внушала. Доехать бы, а то автомобиль развалится от тряски по кочкам, да камням. Заглядевшись на особо красивый сельский вид, не уследила за дорогой, машину сильно тряхнуло, но тут же ход выровнялся и наш «Мерсик» плавно заскользил по асфальту. Ничего себе, откуда асфальт взялся в этой глухомани. Значит, впереди усадьба. Добрались и то ладно. Там и передохнём. Хорошо-то как. Будто бы попала в свой двадцать первый век. На пригорке появились стены особняка, выкрашенные в жёлтый цвет. Интересно, кто там сейчас хозяйничает? Не дай бог, опять в переплёт попасть. Может, остановиться и отправить кого-нибудь в имение разузнать, что к чему. Пешему легче, а вот автомобиль вещь слишком приметная. Я заглушила мотор, и мы устроили небольшое совещание. Вадим вызвался идти на разведку, но мы его дружно отговорили, заявив, что две женщины субтильного телосложения не привлекут столько внимания, как один мужчина с военной выправкой. Впрочем, оглядев друг друга, поняли, что и мы не слишком похожи на сельских жительниц, но, как говорится, лучше так, чем никак. Скажем, если попадёмся, а мы обязательно попадёмся, кто бы сомневался, мол, из города пришли кое-что обменять на продукты. Я на всякий случай положила в карман золотую брошь, найденную мной во время наших передвижений. Вот вещь, предназначенная к обмену. Автомобиль спрятали в кустах, разросшихся вблизи дороги. Вадима оставили на страже, а сами направились в сторону усадьбы, уютно расположившейся на взгорье. Шли минут пять, не больше. Подойдя ближе, поняли, здание заброшено и довольно долго пустует. Рядом с парадным входом валялись какие-то коробки, обломки мебели, в лучах солнца блеснула столовая ложка. Мы поднялись по ступеням. Скрипнув, дверь распахнулась, словно приглашая войти внутрь. Мы оказались в парадных сенях. Кругом царил хаос и запустение. Следов пребывания человека не наблюдалось. Побродив по комнатам и так ничего не обнаружив, вернулись. Вадим уже начал нервничать.