Кто, если не мы! СИ.

Корьев Сергей Юрьевич

Глава 25

Ну что, едем дальше? Только вот куда?

В вагоне царила какая-то нервозная атмосфера. Пассажиры тихо переговаривались, поглядывая на соседей. Вагон покачивался, колёса мерно стучали и я задремала. Снилась мне моя Москва, квартира, книга, которую я отправила в издательство, книжные магазины, народ спешащий купить мой опус. Приоткрыла глаза, мои товарищи мирно посапывали. Агафья положила голову на плечо Михаила, а тот не возражал.

Я взглянула на Вадима. Он сложил газету, прислонился к окну и, казалось, спал, но тут я заметила, что из-под полуопущенных век смотрит на меня.

– Что? – поинтересовалась я.

Вадим пожал плечами.

– Да так, смотрю, ты вроде заснула. Не проспим?

– Думаю, нет. Нам ведь выходить на конечной. Разбудят. Спим?

– Спим.

Мы задремали. Не знаю, кто и как, но я просыпалась от каждого шороха. Однако, в конце концов, заснула и заснула настолько крепко, что очнулась от чьего-то голоса и лёгкого потряхивания по плечу.

– Женщина, просыпайтесь, приехали. Конечная. Поезд дальше не идёт.

Открыв глаза, увидела напротив себя удивлённого Вадима, рядом стоял кондуктор.

– Проснулись? – участливо спросил он, - вставайте, прибыли.

Вадим поднялся, подождал, когда я приду в себя, и мы направились к выходу. Сначала я не поняла, что происходит. Мне чего-то не хватало. А не хватало Агафьи с Михаилом и Николая. Может, уже вышли и ждут нас на перроне?

– Вадим, а где наши?

– Наверное, вышли. Пошли. Нас, наверняка, заждались.

Мы прошли почти через весь вагон, и тут меня накрыло: всё не так, абсолютно всё. Вагон не тот, проводник не тот, пейзаж за окном не тот. Вернее, пейзажа не было, был перрон, но перрона такого, какой я видела, быть не должно. Проходя мимо купе проводника, заметила титан. Вот его-то точно не было в дачном поезде.

– Вадим, - с испугом в голосе позвала своего спутника, - мне кажется или мы вновь попали не туда, куда стремились?

– А, что?
– по всей видимости, мужчина был погружён в свои мысли и на окружающую обстановку не обращал особого внимания.

– Ничего странного не видишь?

– Вроде нет. Только вот Агафья с Михаилом пропали.

– Вижу, что пропали, - зло отрезала я. Мужики они все такие, ничего вокруг себя не замечают, если погрузятся в свои мысли, - ты посмотри вокруг. Неужели ничего не замечаешь?

– А что я должен заметить?

Я ткнула пальцем в титан.

– Что это?

– Ну, бак для воды, а что?

– Ничего, иди, давай.

Мы вышли на перрон, поразивший меня пустотой: ни одного человека. Интересно, куда все подевались? Мы прошли чуть вперёд, и тут тишину разорвал мужской голос.

– И это все?

– Да, господин фельдфебель.

– Хорошо, ведите в здание вокзала.

Услышав это, я поняла, что творится что-то не совсем понятное. Крышу платформы подпирали внушительные чугунные столбы, между двумя из них притулился какой-то киоск. Схватив Вадима за руку, потащила за стену этого незатейливого сооружения. Теперь нас со второй платформы было незаметно.

–

Ты чего?
– удивился Вадим.

– Посмотри, - я указала рукой на здание вокзала, где выстроилась шеренга солдат и всех прибывших пассажиров загоняли внутрь.

– Что происходит?

– А я знаю. Подождём, увидим.

Не успела закончить фразу, как едва не закричала, поскольку ощутила чью-то ладонь на плече. Обернувшись, увидела нашего проводника.

– Повезло вам, что задержались, а то бы сейчас со всеми были. Дело там нескорое. Часа на три, если поболе не будет.

– А что происходит?

– Не знаешь разве? И откуда ты взялась?

– Да так в Москве уж почитай год не были. Всё в деревне.

– Тогда понятно. Немец лютует.

– Какой немец? – не поняла я чёрного юмора.

– Как какой? Обычный. Всё ищут кого-то. Документы проверяют. Вот и согнали всех приехавших. Если что не устроит, забирают человека куда-то, а куда, не знаю. Только вот потом никто этих людей не видит.

Я вздохнула. Нам повезло, что проспали прибытие поезда. Документов ведь у нас нет.

– Правильно, что спрятались. Знаю, документы в деревнях-то не выдают на руки. Видно, и у вас нет. Ладно, пошли за мной. Выведу. Знаю тропинку, никто не увидит.

Ничего не оставалось, как подчиниться воле случая и нашему провожатому. Вадим так и застыл с открытым ртом, явно не понимая, что происходит. Пришлось брать его за руку и вести, словно неразумное дитя.

Мы дошли до края платформы и по лесенке спустились вниз. Дальше шла едва заметная тропинка, упиравшаяся в забор, проводник раздвинул доски и пролез на другую сторону. Впереди виднелись какие-то развалины.

– Если вам в город, - мужчина махнул рукой, - то туда, - а, если куда ещё, спрашивайте, подскажу.

– Да нет, спасибо. Нам как раз в город. Спасибо за помощь.

– Не стоит. Все мы люди. Прощевайте.

Проводник исчез за углом полуразрушенного здания, а мы направились в указанную им сторону.

Вадим остановил меня и задал вопрос, который, по всей видимости, мучил его.

– Лен, где мы? Объясни, куда попали?

– В Москве мы. Куда ехали, туда и попали.

– А почему тут такая разруха?

– Знаешь, рядом с Казанским вокзалом всегда так было. Не спрашивай. Кто это устроил и зачем, сама не знаю. Тут паровозное депо, часть помещений закрыли, часть забросили. Скоро выйдем на дорогу, а там такси поймаем и ко мне домой.

– А ты уверена, что это именно Казанский вокзал?

– Разумеется. Тебе что-то не нравится?

– Да нет. Только вот на здании вокзала почему-то было написано совсем другое.

– И что же?

– «Kaiser-Bahnhof», то есть вокзал Кайзера.

Я так и застыла с раскрытым ртом, не понимая, пошутил ли Вадим или же просто сошёл сума.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Теперь-то ты можешь объяснить, где мы?

– Думаю, по-прежнему в Москве. Нам бы газету найти и посмотреть, что к чему, а главное, какой сегодня месяц, число и год.