Кто, если не мы! СИ.
Шрифт:
– А вот и вы, наконец-то. Садитесь.
Мы устроились на облучке, и Осип Павлович направил экипаж по известному ему маршруту. Городок был не особо большим и через полчаса мы проезжали пригород. Каменные здания сменились деревянными, а те уступили место зеленеющим полям. Местность становилась пустынной. Исчезли поля и огороды, принадлежавшие местным садоводам. Лишь пыльная дорога простилалась перед нами.
– Теперь недолго осталось, - произнёс Осип Павлович, - вон как раз за поворотом и будет наша фабрика, - мужчина неопределённо махнул рукой и как-то сразу его настроение изменилось. Честно говоря, и на меня окружающий пейзаж оказывал гнетущее воздействие. Как и было сказано, миновав поворот, мы заметили развалины бывшего производства.
– Всё, приехали, - Осип Павлович остановил повозку
– Подождите, - прервал я его, - давайте отгоним коляску в неприметное место, чтобы никто не заметил постороннего присутствия.
– А ведь вы правы. Ждите меня здесь. Я скоро вернусь.
Естественно, ждать на открытой местности я не стал, спрятавшись за разросшимися кустами бузины. Прошло минут пять, затем ещё десять, а Осип Павлович так и не вернулся. Зато появилось трое мужчин, а за ними со связанными руками и кляпом во рту следовал мой напарник. Пропустив этот небольшой отряд вперёд, я стал наблюдать за ними. Они направились к развалинам. Проследил, как владельца гостиницы проведут внутрь. На входе стоял охранник. Ладно, будем действовать по обстоятельствам. Вскоре мужчины вернулись, но уже без пленника. Что-то сказав охраннику, они отправились обратно. Стражник оглянулся, нет ли кого поблизости, затем заглянул внутрь и поспешно удалился, по всей видимости, справить нужду. Дождавшись, когда мужчина скроется за кустами, проскользнул внутрь и оказался в некогда большом зале, теперь представлявшим собой захламлённую территорию. Прямо перед входом виднелась дверь, закрытая на массивный засов. Скорее всего, там и содержатся пленники. Выглянул наружу, пока никого не видно, затем вернулся, подошёл к двери, отодвинул засов. Вновь удача, в небольшой комнате находилось два человека. Увидев меня, они сначала отодвинулись вглубь, а затем, когда я назвал владельца гостиницы по имени, вышли ко мне.
– Слава богу, что вы не пошли со мной, - произнёс Осип Павлович, - помогите развязать руки.
Я распутал верёвки ему и отцу Марии.
– Теперь, господа, прошу на выход, - однако охранник уже был на своём посту.
– Куда это вы собрались?
– удивился он.
– Да так, прогуляться решили, - ответил я за всех.
Мужчина от удивления замер. Осип Павлович, недолго думая, приложил охранника кирпичом по голове. Тот сполз на землю и замер бесформенной куклой. Мы же последовали к повозке и вскоре удалились от развалин. В городе мы остановились в гостинице. Егор Никонович, отец Марии, хотел вернуться домой, но я посоветовал ему не торопиться и позвал того на приватную беседу, во время которой рассказал о том, что случилось в последние дни и предложил проводить его к Мари на заброшенную дачу.
Девушка, увидев отца, бросилась навстречу. Закончилось всё посиделками за чаем и ещё кое-чем. Егор Никонович поведал мне, что действительно перепрятал копии, сделанные с бумаг Серафимы Рейх, и завтра их отдаст. За разговором решили, что лучше всего эти бумаги передать кому-либо из командования войсками и это должен сделать человек военный, коим я, по сути, и являлся. На следующий день мы вернулись в город, рассудив, если секретные сведения попадут в руки русской разведки, то и Марии с отцом ничего опасаться не стоит. Попрощавшись с ними, отправился в расположение своей лётной бригады. Там, отпросившись у своего непосредственного начальника, решил отправиться в Москву, чтобы передать бумаги в отдел контрразведки. Всё прошло достаточно обыденно. Мне помогли мои старые знакомые и свели с надёжным человеком из этой конторы, которому я всё и вручил. Он заверил меня, что шифровки попадут по назначению.
Был конец июля. Жара стояла несусветная. Мы совершили несколько тренировочных вылетов и получили пару выходных. Я отправился в город, чтобы узнать, как обстоят дела у моих новых знакомых. Заехал в гостиницу сдать номер. Осип Павлович предложил распить с ним бутылочку коньяка, что и было сделано с превеликим удовольствием. Отдохнув, решил заскочить в фотоателье, где застал Марию с отцом. Никто из старых знакомцев к ним не заглядывал, никаких угроз в их адрес не поступало. В общем, жизнь шла своим чередом, но до определённого дня. Размеренный порядок мирного существования
Тут и думать не надо, скоро начнётся война и Россия, вряд ли, останется в стороне. Так и случилось. Всё, как и говорила Елена. В августе была объявлена мобилизация. Нашей бригаде было велено находиться в готовности, поскольку ожидалась переброска аэропланов в другой город. Тут я вспомнил о предупреждении Елены, в котором она говорила о неком таране под Могилёвом. Конкретно её слова звучали так: «Пятнадцатый год, небо под Могилёвом, лобовая атака и мгновенная смерть. Будь осторожен».
Может, всё обойдётся? Однако не обошлось. Наш отряд воздухоплавателей отправили именно под Могилёв. Как говорится, от судьбы не уйдёшь, но есть вероятность её обхитрить. Там посмотрим. Дни шли за днями. В газетах постоянно появлялись новости с мест военных действий. Нашу лётную часть пока не задействовали, но в город, где мы квартировали, начали поступать раненые.
Именно в Могилеве размещалась Ставка Верховного главнокомандующего, переехавшая туда из Барановичей, к которым чересчур близко подошел фронт. Наличие в городе хорошо разветвленной сети железных дорог, значительная удаленность от линии фронта, удобство связи и сообщения с основными тыловыми органами управления и штабами русских фронтов, несомненно, давали большие преимущества для новой «главной квартиры», которая 21 августа 1915 года полностью туда переместилась.
Вот с этого перемещения началась передислокация наших авиаторов. Поздним вечером пришёл приказ в срочном порядке отправиться под Барановичи, где происходили ожесточённые схватки. В спешке мы стали собираться. Механики проверяли готовность аэропланов к вылету. Наконец, все были готовы. Предстоящий перелёт вытеснил все остальные мысли. Слава богу, прогноз некогда данный Еленой, уже не сбудется. Если мы покинем Могилёв, то лобового тарана, как это было обещано, не будет.
Поднялся первый аэроплан, второй, третий. Наступила моя очередь. Пока всё шло в штатном режиме. Вот скрылись под крылом последние дома города. Дальше наш путь лежал в Барановичи. Я вновь огляделся, прощаясь с прошлой беззаботной жизнью.
Отвлёкшись от действительности, заметил, что не вижу своих товарищей. Исчезли все. Подо мной простирался густой чёрный лес. Где-то вдали виднелись развалины собора и руины города. Внезапно вдалеке послышался шум мотора. Явно, кто-то летел мне навстречу. По всей видимости, заметили моё отсутствие и решили вернуться. Вскоре я увидел слегка размытый силуэт аэроплана, но этот явно был не из нашей бригады. Вот аэроплан приблизился к моему и тут я с ужасом отметил, что это чудище, с которым я прежде никогда не сталкивался. На крыльях отчетливо разглядел знаки свастики. В кабинке пилота, отгороженной от внешней среды стеклянной будкой, промелькнуло испуганно удивлённое лицо. Я не успел среагировать, и мой аэроплан пошёл на сближение с неизвестным мне самолётом. Раздался скрежет, появилась вспышка огня и в голове пронеслось: «Вот и всё. Сбылось предсказание. Лобовое столкновение под Могилёвом».
Последнее, что я заполнил, был оглушительной силы взрыв. Дальше наступила темнота. Не знаю, сколько времени прошло, но сквозь забвение до меня изредка доносились чьи-то голоса. Иногда я улавливал запахи хлорки и вновь погружался в беспамятство. Один разговор почему-то был услышан мной практически полностью.
– Евгения Петровна, как там наш пациент?
– Пока всё без изменений. Вроде бы жив, но уже не с нами.
– Что вы имеете в виду?
– По всем показаниям он уже должен быть за радугой, но что-то очень сильно держит его в мире живых.
– Евгения Петровна, вы, как и всегда, любите высказываться иносказательно. Хотите сказать, что он уже должен умереть?
– Именно это я и хотела сказать.
– А всё же, что означает ваша фраза «что-то очень сильно держит его в мире живых»?
– Лишь только то, что он не до конца выполнил свою жизненную миссию. Ему осталось завершить что-то очень важное.
– Как вы думаете, что?
– Это может знать только бог.
Вновь темнота и новый разговор, невольно подслушанный мной.