Кто хочет процветать
Шрифт:
Решение Милены пригласить в издательство Олега сразу не понравилось Ксении. Она исподволь пыталась отговорить сестру, но та взяла курс на семейственность в бизнесе.
«Голова закружилась! — наедине с собой изливала злобу Вежина. — Еще бы, со студенческой скамьи да во владелицы издательства. «Род Пшеничных должен стать знаменитым», — передразнивала она Милену перед зеркалом. — Скажите пожалуйста — Пшеничные! Тоже мне, Мамонтовы или Елисеевы со Смирновыми!..»
Но это, как оказалось, было только началом великих замыслов Милены. Громом среди ясного неба стало для Вежиной известие, что все состояние, движимое и недвижимое, Пшеничная завещает своему братцу Олегу. И лишь в случае смерти последнего все перейдет к ее матери, Зое Петровне.
Ксения была готова пустить
Милена, обеспокоенная здоровьем двоюродной сестры, предложила той поехать в Баден-Баден. Но Ксения отказалась наотрез. Она знала, что лекарство для ее выздоровления находится в Москве.
«Ничего, подожду еще немного, — приказала себе Вежина и добавила, бледнея от ужаса: — Только бы это ожидание не затянулось на десятилетия. Да нет, все в моей власти, — глядя на экран ноутбука, ответила она сама себе. — В принципе, смерть Пшеничного мне тоже принесла дивиденды. Во-первых, я отомстила ему, а во-вторых, я работаю главным редактором в его издательстве. Он, если это ему дано знать, от злости лопается. Да только не затем я его убивала. — И она вновь вернулась к мысли о сроке ожидания. — Милена может выйти замуж и пересмотреть завещание. Значит, нельзя терять времени. Придется сначала убрать Милену, а затем Олега».
Вежина стала готовиться ко второму убийству. И тут неожиданно Валентина Милавина до потери рассудка влюбляется в молодого Пшеничного. Обычно осторожная, она теряет чувство опасности. Вежина тем временем не преминула втереться к ней в доверие, обставив все так, что Милавина сама стала искать ее расположения, так как ей нужен был верный человек в издательстве.
— Олег такой красивый!.. — вздыхала Валентина. — Увлекающийся… — уже заранее как бы извиняя его, говорила она. — Однако я знаю по опыту, если увлечение прервать в самом начале, оно более не вспыхнет… — Ее взгляд с немой мольбой останавливался на Вежиной. — Ксения, я тебе так доверяю…
Ксения улыбалась, понимающе кивала и успокаивала влюбленную вдову:
— Я присмотрю за ним. Это, не стану скрывать, и в наших с Миленой интересах, чтобы у него были серьезные отношения только с одной женщиной. Он такой воспламеняющийся, что мы, признаться, опасаемся всех этих веселых и алчных девиц…
— Ну и отлично! — восклицала Милавина.
И вот как-то она обмолвилась при Ксении, что подумывает составить завещание в пользу Олега.
— Как ты на это смотришь? — спросила Валентина.
Ксения задумалась… и чуть не задохнулась от открывшейся перед ней перспективой.
«Если взяться за дело с умом, то у меня будут все шансы стать одной из самых богатых женщин страны…» Она с трудом восстановила дыхание.
— Ну что?.. — допытывалась Тина.
— Твои деньги, и ты имеешь право оставить их любимому человеку. Только, — замялась Ксения, — не говори Олегу, что кто-то еще в курсе твоих намерений. Он у нас непредсказуемый, если до него дойдет, что ты еще кого-то посвятила в свой замысел сделать его наследником, он может наотрез отказаться.
— Ты права. Все! Забудь! — рассмеялась Валентина.
Ксения перевела разговор на другую тему и исподволь с повышенным вниманием принялась рассматривать кабинет Милавиной.
Вежина и не предполагала, насколько захватывающими окажутся фантазии на тему убийства.
«Главное, — думала она, лежа на диване дома или в свободную минуту отдыха в своем кабинете, — это то, чтобы второе убийство ничем, ни единым штрихом не напоминало первое. Почерк должен быть совершенно иным. Кому выгодно убрать Милавину? Конкурентам! Вот под них и надо работать. Раздорский, Лонцова, Неклинов, — перечислила она имена основных соперников Милавиной в парфюмерном бизнесе. Совет директоров она предпочла не трогать. — Итак! — вдохновлялась Ксения. — Из трех кандидатур меня более привлекает господин Неклинов, чья сексуальная ориентация окутана голубой дымкой… Как бы убил он? — Она закрыла глаза и постаралась, насколько возможно, перевести свое сознание на «0».
Вдруг весь внутренний взор Ксении заволок черный туман. Сосуды головы сжались, и кровь, пульсируя, с трудом проходила по ним, грозясь разорвать самый узкий. В испуге она открыла глаза и замерла, боясь пошевелиться. Когда пульс немного замедлил свое биение, она осторожно вздохнула, не поворачивая головы, открыла ящик стола, вынула ароматический стик Анти-стресс и сделала несколько нажатий шариковым аппликатором на виски и запястья.
«Значит, убивать надо нежно», — сделала вывод Вежина. И план нежного убийства в общих чертах был мысленно набросан. Потом пришлось заняться более скучными, но необходимыми деталями. А когда в торговом центре «Елисаветинский» Ксения увидела фигурки трех очаровательных маркиз, выставленных по случаю предстоящего карнавала, она поняла, что это последний штрих в ее плане.
Все прошло как в хорошо отрепетированной пьесе. Олег в присутствии Вежиной позвонил Валентине и посетовал, что вынужден задержаться в издательстве. «Я заеду за тобой позже», — солгал он. После чего подмигнул Ксении и сказал: «Пусть посидит в бутике и поработает над своими ароматическими композициями, а я расслаблюсь по полной программе в одном милом бордельчике». Ксения понимающе улыбнулась и пожелала приятного вечера.
За час до закрытия она вошла в «Елисаветинский». Покупателей было достаточно, чтобы не привлечь внимания охранников. Минут сорок спустя пассаж стал понемногу пустеть. Ксения, одетая в черные эластичные брюки, темную куртку, с сумкой через плечо, тоже не спеша направилась к выходу и вроде бы на минутку задержалась, чтобы еще раз взглянуть на кокетливых маркиз. Выждав, когда камера слежения на миг выпустила из поля зрения маркизу в платье цвета пармской фиалки, взбежала на постамент и юркнула под ее пышную юбку. Притаилась, слушая биение собственного сердца.
Постепенно в пассаже погас общий свет и зажглись дежурные лампы.
Все внимание Ксении было сосредоточено на бутике Милавиной. Вот за стеклянной дверью возникла фигура менеджера Ирины Михайловны, и в этот же миг из-под юбки маркизы вылетело несколько кусочков льда, которые упали у порога бутика. Ирина Михайловна открыла дверь, сделала шаг и поскользнулась. Пока она чертыхалась, потирала ногу и пыталась разглядеть, на что же она наступила, Ксения успела забросить в щелку между дверью и проемом небольшой металлический крест. Выждав приблизительно еще с полчаса, чтобы увериться, что Ирина Михайловна, спохватившись о чем-либо, не вернется обратно, Вежина выползла из-под юбки маркизы и подобралась к двери. Войдя в бутик, подняла металлический крест и спрятала в сумку. На цыпочках приблизилась к кабинету Милавиной и заглянула в него: Валентина сидела за столом, занятая чтением своих записей.
Вежина встала на четвереньки и вдоль стены, куда не попадал свет от лампы, пробралась за спинку кресла Милавиной. В это время та поднесла к носу какую-то эссенцию. Бесшумно, словно тень, Вежина открыла бутылочку с хлороформом, напитала им сложенную в несколько слоев марлю и, едва Валентина отвела от носа флакон с эссенцией, приложила марлю к ее лицу. Валентина вздохнула и мягко откинулась на спинку кресла. Убрав с лица своей жертвы марлю и спрятав ее в пакет, Ксения вынула из сумки длинный бежевый шарф и обмотала его вокруг шеи Милавиной. Секунду помедлила, концентрируя силы, и затянула его. По телу Валентины прошла крупная дрожь, и она открыла глаза… но уже ничего не увидела.