Кто играет в человечков?
Шрифт:
– Макс, ты меня специально дразнишь? Выводишь из себя? Хочешь провала теста?
– Послушайте, мама, Леся. Мы сейчас выходим на ближайшей станции и едем домой. Без обычных пререканий, ясно?
Макс подхватил девушку под руки, но она вырвалась, вернее сказать – пихнула в бок другого соседа, грузного старика, тут же изобразившего отсутствие интереса к разыгрывающейся сцене.
– Я не вернусь обратно, Макс! Если ты не хочешь идти со мной, дело твоё, а я пойду, – и Леся горделиво задрала нос.
– Макс, – Марина мягко коснулась плеча сына, –
– А нечего решать! – Леся сузила красивые глаза, – Я иду. А ты, Макс?
Максу всегда нравилась норовистая, горячая Леся, заставляющая укрощать себя снова и снова, но сейчас ему остро захотелось, чтобы она в кои-то веки послушно последовала за ним по пятам.
По вагону прокатилось нестройное шушуканье, приправленное страхом – люди не просто были напряжены из-за неизвестности, они получили недвусмысленное подтверждение неясным слухам, отчасти придавленным отключением связи в Москве и бог знает где ещё, но всё равно процветающим. Вокруг их троицы и двух других участников перепалки мгновенно образовалась пустота, словно прикосновение к пережившим отрицательный результат фильтрации близких могло быть заразным.
Все ехали в одно место, с одной целью, и боялись тоже одного – сгинуть, если тестирование выявит отсутствие требуемых маркеров. Что конкретно нужно «новым», никто не знал, а от этого делалось только хуже.
Вагон начал замедляться перед станцией и всех качнуло, а несчастная лохматая женщина ухватила Макса за рукав и тут же пробормотала извинения, встретившись с открытым Лесиным неодобрением. Покрасневший от гнева Макс решил чуть отложить укрощение своей девушки и примирительно сжал Лесино запястье, а другой рукой потянул к себе мать и людской поток вытеснил их к эскалатору, где пассажиры вынужденно заполняли каждую ступеньку.
Масштаб происходящего наверху потряс их воображение. На площади затейливо извивалась огороженная металлическими заборчиками очередь, уходившая в глубь легендарного детского магазина, теперь полностью выпотрошенного и превращённого в центр фильтрации по району. Куда дели игрушки и всё прочее, никто не знал, но Марина слышала, как детишки во дворе уже мечтали о новых, неведомых развлечениях, будто бы обещанных в будущем обитателями кораблей, зависших над Москвой и другими крупными городами – об этом с придыханием рассказывали ошалевшие эксперты, пока телевидение не перешло в режим повтора одного и того же сообщения.
Макс рефлекторно поднял глаза к небу, затянутому низкими облаками, как будто сквозь них можно было разглядеть хоть что-нибудь. С момента прибытия чистого неба ещё не случалось, пряча от копошащихся внизу людишек источник носящихся повсюду «летучек», одна их которых зависла над площадью, зорко приглядывая за процессом. Её хищный облик завораживал – глубокий чёрный цвет корпуса поглощал любой свет и поэтому казалось, что прямо в небе вырезан кусок в форме кривоватого треугольника.
Люди старались не коситься наверх, но их взгляды всё равно притягивались к столь явному доказательству присутствия
Очередь продвигалась на удивление быстро, а Максим вдруг понял, что опоздал с уговорами— любой нестандартный манёвр вызвал бы сейчас пристальное внимание.
Внутри их направили в один из устроенных в пространстве первого этажа отсеков, напоминающих паспортный контроль, а безмолвный полицейский в шлеме с опущенным зеркальным козырьком предупредительно кашлянул и ненавязчиво погладил дубинку, когда Макс хотел войти вслед за шустрой Лесей.
Леся смело шагнула вперёд и впилась взглядом в женщину, сидевшую за конторкой. Та подняла уставшие глаза и протянула руку, медленно и разборчиво проговорив:
– Паспорт, пожалуйста.
Леся села на стул и вытянула из сумки паспорт, ругая себя за то, что надеялась встретиться с настоящим пришельцем. Конечно, это она зря размечталась. Они привлекли помощников-людей, чтобы фильтровать население. Леся украдкой рассматривала даму в строгом синем костюме, безвылазно проведшую здесь много часов, принимая всех желающих, а потом приосанилась и улыбнулась – нельзя же ударить в грязь лицом.
– Спортом занимаетесь? – так же равнодушно спросила тестировщица.
– Э-э-э… Йога считается? – заволновалась Леся.
– Активно?
– Да.
– Хорошо, – дама что-то пометила в ноутбуке.
– Жалобы на здоровье есть?
– Нет, конечно, – торопливо ответила Леся, будто её спросили о чём-то постыдном, и вдруг решилась задать мучивший её вопрос, – а что будет с теми, кто не пройдёт отбор? Куда их?
Дама вопросу не удивилась и кивнула, так же бесстрастно уточняя:
– У вас есть близкие, о которых вы волнуетесь?
– Да. Жених. Максим Говорунов.
– Если мы не отберём его, вы бы хотели всё равно быть отобранной?
– Отобранной куда?
– В группу людей с позитивной реакцией, – оттарабанила тестировщица и Леся шестым чувством поняла, что та и сама не знает ответ.
– Нет, я бы хотела попасть с ним в одну группу, – слова вылетели сами собой.
– В любом случае?
– Да.
– Отлично. Вы успешно прошли тест. Протяните руку, – и в чуть загорелую кожу мягко вонзился неизвестный прибор, оставивший аккуратный круглый след.
Макс чувствовал, что закипает, но сдерживался изо всех сил, глядя на покорно стоящих в очереди на проверку людей. Его позвали через пару минут после Леси и он клюнул мать в макушку, избегая смотреть в наливающиеся влагой глаза:
– Мам, я буду ждать тебя с той стороны. Ты поняла? Ничего не бойся.
Она вцепилась в его ладонь и тут же отпустила, стрельнув беспокойным взглядом в охранника.
– Ну же, иди, Максим. Тебя ждут.
Макс скривился, но пошёл дальше, заполнив собой почти весь объём крохотной секции, и неловко навис над невозмутимым клерком.