Кто крадет вашу пенсию и как остановить грабеж

Кийосаки Роберт Тору

Я также достаточно рано понял, какое значение имеют такие вещи в жизни, как здоровье, семья и, конечно, благосостояние.

Первое судебное расследование исчезновения моего отца состоялось лишь спустя десятилетия, в 1997 году, когда я вернулся в Уганду и при содействии американских спецслужб и угандийских военных оказался лицом к лицу с убийцей моего отца в тюрьме строгого режима Лузира. Конечно, никакие мои усилия не могли вернуть мне отца. Руководствуясь подсказками его убийцы, я даже проводил раскопки, но так и не смог найти его тело. Однако я узнал, как и когда он умер, и был удовлетворен хотя бы тем, что сделал все, что было в моих силах.

В последние 35 лет, будучи

юристом Комиссии по ценным бумагам и биржам США и разоблачителем корпоративных преступлений, получившим крупнейшие в истории гонорары от правительства (на общую сумму 78 миллионов долларов), я разработал собственную систему расследований в области управления деньгами. Сегодня, когда меня просят в понятных выражениях объяснить, чем я зарабатываю на жизнь, я отвечаю: «Это как в телесериале “Место преступления Майами”. Каждая серия обычно начинается с обнаружения мертвого тела, и перед судебно-медицинскими экспертами встает задача выяснить, была ли смерть вызвана естественными причинами или стала результатом преступления. В моей работе “смерть”, которую я расследую, – это мертвый или серьезно больной пенсионный либо инвестиционный вклад. Вопрос заключается в том, пропали ли пенсионные накопления по естественным причинам (например, непредвиденное падение фондового рынка) или же имела место нечестная игра. Неправомерные действия, которые я ищу, заключаются в скрытом конфликте интересов, непрозрачных комиссионных расходах или явных нарушениях закона. Чаще, чем общественность или жертвы могут себе представить, ущерб становится результатом неправомерных и аморальных действий, с помощью которых корыстолюбивые инвестиционные компании с Уолл-стрит опустошают счета клиентов ради собственной выгоды. Эти парни играют в нечестную игру, присваивая себе чужое богатство».

На сегодняшний день я провел глубокие криминалистические расследования пенсионных накоплений на общую сумму свыше 1 триллиона долларов и обнаружил сотни миллиардов, которые были украдены без применения оружия. Это касается как государственных, так и корпоративных пенсий.

Мне известно, почему приходят в упадок и разоряются даже, казалось бы, самые благополучные пенсионные фонды. И я знаю, что вы можете и должны делать для того, чтобы уберечь свои пенсионные накопления от кражи.

Все мы заслуживаем того, чтобы нашим пенсиям ничто не угрожало. Эта книга написана с тем, чтобы на шаг приблизить вас к этой цели.

Кийосаки: Почему мой бедный папа был бедным

В 1972 году я служил на вертолетоносце, который дислоцировался в Южно-Китайском море. Мне было 25 лет, я окончил военную академию, получил звание первого лейтенанта Корпуса морской пехоты США и стал пилотом вертолета, совершавшего боевые вылеты в рамках странной войны, названной вьетнамской.

В морскую пехоту я пошел добровольно. Я не подлежал призыву в армию. Меня никто не заставлял летать. До этого я был третьим помощником капитана на нефтяном танкере компании Standard Oil of California и зарабатывал кучу денег. Освобождение от военной службы объяснялось простым словом «нефть», за которым стояла нефтеперерабатывающая промышленность. Будучи гражданским моряком на службе Standard Oil, я выполнял жизненно важные для страны функции, не связанные со службой в армии.

Зачем же я по доброй воле решил стать летчиком, в то время как мои сверстники протестовали против войны, сжигали свои призывные повестки, поступали на учебу в вузы, для того чтобы получить студенческую отсрочку от службы, или сбегали в Канаду, уклоняясь от призыва?

Военная академия, которую я окончил, называлась Академией торгового флота в Кингс-Пойнте, штат Нью-Йорк.

Это одна из пяти федеральных военных академий, среди которых наиболее известны Вест-Пойнт, Военно-морская и Военно-воздушная академии, подчиняющиеся Министерству обороны США. Две другие – это Академия береговой охраны, находящаяся в подчинении Министерства финансов США, и моя, в Кингс-Пойнте, самая маленькая из всех пяти и подчиняющаяся Министерству торговли США. Несмотря на скромные размеры академии, выпускники Кингс-Пойнта были самыми высокооплачиваемыми среди всех других. Некоторые из них зарабатывали свыше 100 тысяч долларов в год, и эта сумма освобождалась от налогов, если плавание осуществлялось в зоне боевых действий. Не так уж и плохо для 1960-х годов.

Я получил степень бакалавра в области морских перевозок со специализацией по транспортировке нефти. В течение года, будучи еще курсантом академии, я был учеником на танкере, совершавшем переходы между Калифорнией, Аляской, Гавайями и Таити. По окончании академии в 1969 году Standard Oil предложила мне должность третьего помощника капитана на том же самом маршруте между Калифорнией, Гавайями и Таити. После семи месяцев работы мне полагался пятимесячный отпуск.

Так зачем же я добровольно пошел в летчики, хотя у меня была работа, о которой многие могли только мечтать, и радужные перспективы?

Причин было много. Одна из них объяснялась тем, что, по слухам, двух братьев не имели права одновременно призывать для участия в боевых действиях. Мой младший брат думал, что если он пойдет в армию, то меня не пошлют во Вьетнам. Я считал так же. Но все это оказалось неправдой. Мы оба одновременно оказались в зоне боевых действий. Когда я предпринял попытку отправить брата домой, мой командир лишь усмехнулся и сказал: «Тебе пора взрослеть. Неужели ты веришь всему, что говорит правительство?»

У моего отца было пятеро братьев, которые служили в армии в годы Второй мировой войны. Один из них воевал против японцев, попал в плен и стал участником печально известного Батаанского марша смерти. Он оказался одним из двух американцев японского происхождения, которых японцы взяли в плен.

Мы считали семейной традицией служение нашей стране в военное время. Я знал, что мне будет неловко сказать своим дядям: «Я освобожден от службы». И все же это была не главная причина, побудившая меня записаться добровольцем в морскую пехоту.

Оглядываясь назад, я понимаю, что мною двигало всего лишь любопытство. Вьетнамская война разделила страну на различные лагеря, группы и фракции. Здесь были и хиппи, и те, кто сжигал повестки, и те, кто всеми силами затягивал учебу в университете (не с целью получения знаний, а ради студенческой отсрочки от призыва), и те, кто следовал призыву: «Либо люби Америку, либо проваливай». У меня не было каких-то определенных взглядов на войну. Я просто взял и записался добровольцем.

Почему в морскую пехоту? В те дни большинство призванных отправлялись в сухопутные войска. По моей логике выходило так, что если уж я иду на войну, то лучше воевать бок о бок с теми, кто этого хочет. Так я оказался в морской пехоте.

В 1969 году я уволился с весьма удобной должности третьего помощника капитана танкера Standard Oil, и это сразу повлекло за собой сокращение зарплаты с 47 тысяч долларов в год до 200 в месяц. В 1969-м мой бедный папа зарабатывал примерно 20 тысяч в год, будучи главой департамента народного образования, так что моя начальная зарплата превышала его максимальную на 250 процентов. Бедный папа так и не понял, почему ради того, чтобы оказаться в зоне военных действий, я пошел на снижение зарплаты до 2400 долларов в год. Мне самому это было непонятно.