Кто похитил полдубленки?
Шрифт:
— То есть? — попросил уточнить Гепард, но Муравей не успел ответить — за него это сделала Сова:
— Ясное дело — в муравейник, куды ж еще.
— И многих приходится доставлять, уважаемый Муравей? — поинтересовался Кашалот.
— Да как сказать… Наше лесничество возьмем — это участок вокруг муравейника с полкилометра в поперечнике. Так вот, по лесничеству двадцать-двадцать пять тысяч задержаний бывает.
—
— За день. А за год, вернее, с весны до осени, миллиона три-четыре нарушителей в муравейник доставляем.
На этот раз Удильщик даже не нашелся что сказать — только присвистнул. Зато нашел что сказать Человек:
— Теперь вы понимаете, друзья, как помогают нам сохранять лес муравьи Формика руфа.
— Честь им за это и хвала, но… — Гепард покачал головой, — но работенка у них — не позавидуешь!
— Ужас! — Стрекоза картинно воздела крылья, показывая, какой она и в самом деле испытывает непреодолимый ужас при одной лишь мысли о «работенке» лесника.
— Милый Муравей, какую вы себе выбрали беспокойную профессию! И опасную — ведь, наверное, некоторые браконьеры вооружены?
— Всякое случается, — отвечал Муравей совершенно бесстрастным тоном — видимо, сказывалась привычка и к встречам с вооруженными браконьерами, и к подобным вопросам. — Вот недавно гусенице бабочки Гарпии замечание сделал, а она в пререкания вступила. «Тебе что, говорит, больше всех надо? Как собака на сене — ни себе, ни другим»… ну и прочие обидные слова. Я, конечно, выдержку сохраняю, потому как при исполнении обязанностей, а она пуще прежнего куражится: «Ну-ка, сунься, Формика, я тебе живо форму испорчу!» И выстрелила, почти что в упор.
«Чудовищно!» — такова была единодушная оценка коапповцами случившегося. Естественно, они стали настойчиво просить лесника рассказать, что было дальше. Он не стал особенно распространяться — очевидно, воспоминание было не из приятных, сказал только:
— Сознание потерял. Но обошлось, как видите. Отлежался.
Стрекоза, разумеется, не могла не полюбопытствовать, чем же выстрелила в Муравья гусеница бабочки Гарпии. Ответ был краток, но он ошеломил Стрекозу и ее коллег: «Муравьиной кислотой». Председатель КОАППа даже подумал, что ослышался, и переспросил:
— Гусеница стреляет муравьиной кислотой?!
— Поработаете с мое лесником — и не такое еще узнаете. Она, язва, перед тем как выстрелить, заявила мне с ухмылочкой: «Врага надо бить его же оружием»… Ну, бывайте, пошел я — надо обход закончить, — но удалившись на несколько десятков шагов, обернулся и предупредил: — Если встретитесь с этой гусеницей, учтите: кислотный пистолет у нее на груди спрятан.
— Спасибо за предупреждение, дорогой Муравей! — крикнул вслед ему Кашалот.
— Мы обязательно найдем эту бандитку и примерно
Удильщик, который никогда не скрывал восхищения деяниями и замыслами своего шефа, высказал его и на этот раз:
— Наш находчивейший из председателей, я уловил вашу мысль: мы убьем сразу двух зайцев — разоружим опасную преступницу и получим кислоту для гравировки вывески!
Пока Удильщик славословил ум и дальновидность своего руководителя, Сова оглядывала коапповскую поляну, стараясь не пропустить ни одного дерева, ни один кустик… Внимание ее привлекла довольно крупная гусеница, сидевшая на нижней ветке ивы, что росла на берегу озера. Плоская массивная голова и конусовидный конец туловища с торчащей сзади парой длинных зеленых щетинок придавали ей своеобразный вид. Зеленым было и почти все тело, лишь на спине фиолетовое пятно в форме ромба…
«Уж не про нее ли, часом, Муравей говорил?» — подумала Сова и обратилась с тем же вопросом к Стрекозе, слывшей большим знатоком насекомых, что неудивительно: Стрекоза мало того что сама принадлежала к классу насекомых — из них состоял в основном ее каждодневный рацион.
Стрекозе достаточно было одного взгляда, чтобы подтвердить (после нескольких свойственных ее эмоциональной натуре «ахов» и «охов»): да, это она, гусеница бабочки Гарпии! О чем было немедленно доложено председателю КОАППа.
Мгновенно оценив обстановку и столь же мгновенно разработав план предстоящей операции, Кашалот принял решение. В эти драматические минуты все невольно им залюбовались: лик его был ужасен, движенья быстры, он был прекрасен! Понизив голос так, чтобы противник не смог его подслушать и раскрыть его оперативный план, Главнокомандующий операцией отдал приказ:
— Спокойно… Окружайте ее, только держитесь на безопасном расстоянии. Вплотную подойду я один!
Удильщик не смог удержаться от возгласа: «Какое мужество!» и напутствовал своего командира заботливым пожеланием: «Будьте осторожны, дорогой Кашалот!»
Когда перед подозреваемой внезапно возникла внушительная фигура Кашалота, ее, вопреки ожиданиям, это нисколько не обеспокоило, и она как ни в чем не бывало продолжала невозмутимо жевать листья. Жевала она так громко, что ее чавканье доносилось даже до окруживших иву, но находившихся от нее на изрядном расстоянии коапповцев. Видя, что гусеница не оказывает вооруженного сопротивления и, следовательно, опасаться нечего, они приблизились к иве вплотную.
То, что появление коапповского воинства во главе с высоким, в буквальном смысле, начальством не вызвало у гусеницы никакой реакции, свидетельствовало о том, что она никак не связывала это событие со своей особой и, судя по всему, вообще не имела представления о смысле происходящего. Поэтому когда руководивший группой захвата Кашалот объявил ей громовым голосом: «Гражданка, вы задержаны!», она не сразу поняла, что грозное уведомление относится лично к ней, и лишь через несколько минут, не слыша ни с чьей стороны отклика, на всякий случай спросила с набитым ртом, не переставая двигать челюстями: