Кто похитил полдубленки?
Шрифт:
— А я так надеялась, что может… — вздохнула гусеница и запела с явной целью разжалобить коапповцев:
Ах, зачем связалась я с кислотой… Поползла я по дорожке не той, Но ей-ей, свою вину признаю — Не губите же судьбину мою!Но председатель КОАППа был непреклонен:
— Никакие жалостливые песни, Гарпия, — отчеканил он, — не спасут вас от ответственности за содеянное! Прежде всего немедленно сдайте кислоту.
Выполнить это распоряжение было нетрудно — здесь и там валялись стеклянные банки из-под консервов, оставленные туристами и грибниками, коапповцы не успевали их убирать. Тщательно отмыв в озере одну из таких банок, Удильщик протянул ее Кашалоту, выразив уверенность, что она вполне подойдет для хранения кислоты.
В этот момент откуда-то снизу прошелестел чей-то голос: «Вам нужна кислота?» Голос звучал доверительно — обычно таким тоном предлагают что-нибудь достать или оказать другую услугу…
Обладатель вкрадчивого голоса не заставил коапповцев долго гадать, кому он принадлежит — из-под опавших листьев, устилавших землю под ивой, выползло существо, принятое вначале коллегами за упитанного червяка. Однако существо тут же опровергло это заблуждение:
— Я не червяк, а многоножка. Кивсяк мое имя. Серый Кивсяк, если точно — кивсяки ведь бывают и белые, черные, синие, желтые, розовые… чуть ли не всех цветов радуги. Но серым быть удобнее всего: не выделяешься из коллектива — эдакий скромный незаметный труженик.
— Вот уж истинно, что незаметный, — подтвердила Сова, — даже я тебя не приметила, уж на что глазастая, хоть и живешь ты, сердешный, как я погляжу, аккурат под ногами под нашими.
— Кстати, о ногах, — сказал Кивсяк, — нас еще называют тысяченожками, но тут уж те, кто так называют, извините, малость загнули. Даже у Сейшельского Кивсяка…
— У какого? — переспросил Рак.
— У Сейшельского, — повторил Кивсяк. — Про Сейшельские острова слыхали?
— Рак вряд ли о них слышал, — вмешался Кашалот, — а вот я даже мимо проплывал, и не раз.
— Говорят, райский уголок, — мечтательно произнес Гепард, — и всё там огромное: черепахи — гигантские, орехи — самые крупные в мире, до четверти центнера весом…
— И Кивсяк там живет соответствующий, — подхватил Серый Кивсяк, — большущий, не мне чета. Так вот, даже у него всего лишь двести семьдесят восемь ног. Прилично, ничего не скажешь, но до тысячи все-таки далеко.
— А у тебя сколько ног, коли не секрет? — спросила Сова.
— Сам хотел бы знать, да всё никак не соберусь сосчитать. Поверите ли, минутки свободной выкроить не могу, занят — не продохнуть: опавшую листву в удобрения перерабатываю. Вроде бы и не такая уж почетная работенка, но мне нравится: чувствую, что полезное дело делаю для общества и, главное, для лесного сообщества. Что было бы без нас, кивсяков, ну хотя бы в вашем коапповском лесу и на вашей поляне? Вся земля оказалась бы заваленной опавшими листьями! И пришлось бы вам…
— Да-да! — пропищала Стрекоза, с ужасом представившая себе эту апокалипсическую картину, — и пришлось бы нам сгребать их в кучи и сжигать, как люди
— А кому хочется превратиться в пепел? Кстати, на эту тему песенка есть. Французская. Так и называется: «Осенние листья». Хотите, спою? — и не дожидаясь ответа, Кивсяк запел:
Осенние листья лежат на земле, Шуршат, не скрывая смертельной тоски, И молят так жалобно нас: «Силь ву пле, Не уползайте от нас, кивсяки»…Разговор с Кивсяком и особенно песня отвлекли мысли всех от кислотной проблемы. Вернее, всех, кроме Кашалота — он не забывал об этой проблеме ни на мгновение. И поэтому напомнил:
— Извините, Кивсяк, но появившись перед нами, вы первым делом спросили, нужна ли нам кислота. Надеюсь, не из праздного любопытства?
— Ах, да, — спохватился Кивсяк, — это вы меня извините, это я нечаянно увел разговор в сторону. Кстати, вам для чего кислота? Хотя мне-то какое дело… Понадобилась — могу выручить, а для чего она вам — не моя забота. И, кстати, ползти за ней никуда не придется, она у меня с собой. Без кислоты нам бы туго пришлось в жизни. С давних пор было немало охотников закусить жирненьким кивсячком, и наши далекие предки, естественно, мечтали добавить к этому блюду такую острую приправу, чтобы она отбила у охотников охоту. С тех древних времен до нас дошла старинная песня с таким припевом… — и Кивсяк опять запел:
Есть всегда у Кивсяка мечта — Кислота, кислота, Самая заветная мечта — Кислота, кислота!— И она сбылась, эта мечта! — воскликнул он, окончив петь. — Природа снабдила кивсяков отличнейшей кислотой! Мы ее держим в пузырьках, а пузырьки прячем внутри тела. От каждого пузырька трубочка идет и заканчивается дырочкой на брюшке, но не посредине брюшка, а сбоку… Сейчас покажу, вот только на спину перевернусь… — Кивсяк лег брюшком вверх и в таком положении спросил: — Разглядели?
Все склонились над брюшком, откуда должна была поступить вожделенная кислота.
— И впрямь, — подтвердила Сова, — по обеим сторонам брюшка два ряда дырочек махоньких.
— Из них-то я кислоту наружу и выдавливаю, — пояснил Кивсяк. — В случае чего сворачиваюсь в спираль и… — тут он снова запел (очевидно, у него имелись песенки на все случаи жизни):
В округе нашей, знает всяк: Имеет кислоту Кивсяк! Обходят все меня дорожкой дальней, Поскольку запах у нее миндальный… Ведь я миндальничать не стану И мигом кислоту достану!