Кто похитил Робинзона?
Шрифт:
– Ты же знаешь, что оно разбилось вдребезги, – напомнил Петич. – Сама же столкнула его с подоконника! С четырнадцатого этажа. Слушает сейчас наша подслушка шорохи на помойке.
Ребята вздохнули. Действительно, еще летом, сидя однажды у Ларика, ребята баловались с подслушивающим устройством, похожим на плеер. И неосторожно положили его на подоконник. А потом Вилька выглянула в окно. И... Понятное дело, что произошло.
– Время идет... – Ларик посмотрел на часы.
– Так что же мы сидим? – взорвался Петич. – Надо
На дорогу ушло минут двадцать. Было уже четыре часа дня. Один час оставался до встречи, а никакой идеи не возникло ни в одной из трех голов. А еще говорят люди, что одна голова хорошо, а три – лучше. Ничего не лучше! Совершенно одинаково.
– Вот эта скамейка, – показал Петич, когда они нашли на краю сквера в Чапаевском переулке площадку с бюстом какого-то генерала. Других памятников в сквере не оказалось. – Хорошо, что она тут одна.
– А он сказал, что на скамейке будет ждать? – спросил Ларик.
– Не знаю, ждать или догонять, – хмыкнул Петич, – но про скамейку сказал.
– За памятником не спрячешься, – в задумчивости проговорила Вилька. – Да и далековато.
– Ты думаешь, они не заметят тебя? – хмыкнул Петич. – Хоть за памятником, хоть под памятником...
– А вот это идея! – воскликнула Вилька, подняв вверх палец.
Она быстренько скользнула своими разноцветными глазами вокруг.
– Ты чего? В землю зарыться хочешь, что ли? – не понял Петич.
– Не в землю! Совсем не в землю! – Вилька показала на газон. – Смотрите, какие огромные кучи листьев. Абсолютно сухих, пушистых листьев!
Ребята не сразу поняли ее восторг. А когда поняли, Петич поднял руку:
– Стоп! Вилька, чур, не в счет! И Ларик тоже.
– Как это? – в один голос воскликнули Ларик с Вилькой. – Почему это мы не в счет?
– Потому что вы от пыли чихаете. Помните, в Братцевском дворце чуть не испортили всю слежку? А у меня никакой аллергии нет. И я к тому же нос чем-нибудь заткну. На всякий случай.
Спорить с Петичем было бесполезно. Особенно в тех случаях, когда дело касалось всяких акробатических трюков. Когда надо было забраться в какую-нибудь дыру или затаиться как мышь, Петичу не было равных.
– А вот все остальное, – сказал он, – твое, Ларион, дело. Ваше с Вилькой. Я имею в виду приглашение Макса на эту встречу. Придумайте что-нибудь. Время еще есть. А меня в половине пятого, – он посмотрел на часы, – закопайте вон в той куче! Как бомжа на отдыхе! Нет, лучше соорудим новую кучку, поближе к скамейке, – тут же решил он. – Могут же детишки баловаться с опавшими листьями. Только не очень-то увлекайтесь. Чтоб внимания прохожих не привлечь. Да и бомжей. А то прогонят конкурента.
– Молодец, Петич! – похвалила Вилька. – Вот и разложил весь мой план по полочкам.
Похвала понравилась Петичу. Не понравилось только, что Вилька так бессовестно
– Звони. – Петич протянул Ларику мобильник. – Вызывай Макса на без четверти пять.
– А что я ему скажу? – спросил Ларик.
– Да какая разница? – возмутился Петич. – Плети что хочешь, лишь бы пришел. Хоть на НЛО посмотреть заманивай. Время-то идет! Только бы опять он не перепутал свои трубки... А то не дозвонимся.
Но выдумывать про НЛО Ларику не пришлось. Макс оказался на удивление сговорчивым. Да и как ему было не согласиться, если Ларик просто спросил спокойным и многозначительным тоном:
– Ты ведь не хочешь говорить о самом важном для тебя по телефону?
Редкие прохожие улыбались при виде умилительной картинки: трое подростков бегали по скверу, подбрасывая вверх желто-красные листья. Листья праздничным салютом взлетали вверх, кружились и падали на головы, плечи, руки. Ребята звонко хохотали, а девочка пела какую-то песенку про осенний вальс... Все они кружились и падали, как листья, и от этого только звонче раздавался их смех.
Но всякой радости приходит конец. Наигравшись, ребята отряхнулись и ушли. Странно только, что после такой бурной игры кучи листьев остались не разворошенными, а даже наоборот – более аккуратными. Но на это, конечно же, никто не обратил внимания. Было похоже, что на газоне потрудились дворники. И никто не считал, сколько ребят кружилось в этом осеннем хороводе. Может, трое, может, двое... Во всяком случае, сквер опять стал пустынным и по-осеннему печальным.
Как хотелось Ларику спросить Макса обо всем прямо, что называется, в лоб!
«В чем твоя вина, Макс? – спросил бы Ларик. – Чем ты так мучаешься? Не лучше ли рассказать все, хотя бы нам... И мы поможем, изо всех сил поможем!»
Но Ларик знал: не поймет Макс такой прямоты. Скорее всего, он просто испугается. И тайна останется тайной, и помочь Максу уже не удастся...
Макс приближался к сидящему на скамейке Ларику. На лице его застыла ухмылка.
«Нет уж, – подумал Ларик. – Придется быть к тебе безжалостным. Иначе ты никогда не поймешь, что любой обман отнимает у жизни самое главное – ее радость...»
– Через десять минут, – Ларик посмотрел на часы, – ты встретишься здесь, на скамейке, с одним знакомым человеком. Это, собственно, и все, что я хотел сказать. – Ларик пожал плечами. – Я спешу.
– Постой! Ты куда? – вскричал Макс. – Да не хочу я ни с кем встречаться!
– Понимаешь, так будет лучше. – Ларик старался говорить как можно спокойнее. – Нельзя же бесконечно прятаться! Лучше выяснить, что им надо, а потом действовать. И ничего не бойся.
– Значит, ты... С ними? – выдавил из себя Макс.