Кто похитил Робинзона?
Шрифт:
Вилька забралась в джип. Ларику даже показалось, что она тихонько всхлипнула.
В это время Петичев отец развел руками и сказал Максовой маме:
– Спасибо, как-нибудь в другой раз. Обязательно посмотрим вашу коллекцию. А сейчас, согласитесь, не время. И ребята устали после такого перелета, пусть в себя придут.
Всю дорогу до самого дома Ларик поглядывал на Петича. Странный он! Чем больше в мире непонятного, чем больше перед Петичем тайн и загадок – тем лучше у него настроение. Вон как засияло лицо, даже капельки пота выступили
– Ну-ка извинись перед Вилькой! Что ты строишь из себя одноклеточного супермена?
И Петич сразу же послушался. Шмыгнув носом, постучал в дверь джипа, осторожно ее приоткрыл и выпалил:
– Вилькаизвиниябольшенебуду!
В какую-то долю секунды он произнес это длинное буквосочетание, без всяких пауз!
И сразу же добился своего. Вилька улыбнулась. Любила она необычное к себе обращение!
– Прокололся Ленчик, – шепнул Петич Ларику. – Впервые это на моей памяти.
– О чем ты? – не понял Ларик.
– Да не заметил эту машину с фотографами чертовыми! Телохранитель называется!
– Ну, знаешь, везде не успеешь, – хмыкнул Ларик. – Он во дворе был с Максом. К тому же, если бы эти фотографы увидели Ленчика, не думаю, что они осмелились бы нагло щелкнуть нас. А так – решили: ну что с девчонки взять, что она поймет?
– Может быть, ты прав, – подумав, согласился Петич. – Если только Ленчик сам не имеет отношения к этим фотографам... Во всяком случае, они засветились. Правда, Виль? – каким-то особенно доброжелательным тоном обратился Петич к девчонке. – Ты ведь догадалась номер машины запомнить?
– Конечно, – улыбнулась она. – А ты вот, между прочим, только сейчас об этом подумал. Бандитский у них номер. Три семерки. И буквы соответствующие – «ОГО». – Ого! – хохотнул Петич. – Дураки они, что на такой машине ездят. Ну полные кретины!
– Почему это? – спросил Ларик, хотя уже сам догадывался.
– Да любой случайный свидетель запомнит этот номер. Вон даже Вилька ухитрилась!
«Все, хватит с меня!» – так называется поза, которую приняла Вилька. Она заключалась в демонстративном отворачивании к окну. Сколько же можно терпеть тупые Петичевы подколки! И ведь только минуту назад извинился. Совсем у него памяти нет! Самое обидное, что и на подколку не похожи его слова: «Даже Вилька ухитрилась!» Может, Петич и вправду считает ее глупой?
О чем бы Вильку ни спрашивали ребята, как бы ни пытались разговорить – она молчала до самого дома, как рыба. И только на прощание, когда Ларик спросил: «Когда позвонить?» – она ответила коротко, почти не разжимая губ:
– Когда поумнеете.
Глава V
СОННЫЙ ПРИВЕТ ОТ ПОПУГАЯ
Вряд ли Петич успел поумнеть за такое короткое время. Потому что ребята встретились,
Остап, похожий на рыжую лисичку Лариков пес, отчаянно бегал вокруг, беспрерывно заливаясь лаем.
– Тихо! Оська, помолчи! – в сотый раз кричал ему Ларик.
– Да не шуми ты на него. Пусть лает, соскучился ведь, – успокаивал Петич Ларика.
– Вот, собака лает, а я виноват – шумлю, видите ли, – недовольно бурчал Ларик.
Вилька похвасталась своим новым украшением – жемчужинами на цепочке:
– У нас дома специальный клей для коллекций из всяких минералов есть. Папа же геолог. Вот мы и прикрепили ваши жемчужинки к старой цепочке. Красиво?
Что ребята могли сказать? Красиво. Хотя, если честно, им было абсолютно все равно. Не понимали они ничего в женских украшениях. Но чтобы Вилька не обиделась опять, покивали дружненько головами.
Сейчас им Вилька была нужна. Потому что нет ничего ценнее в сыщицком деле, чем свежий взгляд на вещи. Вот Петич с Лариком привыкли к своим размышлениям, переживаниям, поискам тайны. И ничего не могут придумать. А Вилька вполне может разрешить ситуацию каким-нибудь необычным свежим решением. Точнее – предложением. Решение ей принять никто не даст.
Подергивая на ладошке жемчужинки, будто баюкая их на цепочке, Вилька слушала внимательно. Она попросила, конечно, чтобы рассказывал Ларик.
– У тебя речь образная, – сказала она. – А я хочу представить, как там, на Мальдивах...
Петич хмыкнул. Он не обиделся. А чего обижаться, если это так и есть. Ларик прочитал, наверное, в сто раз больше книг, чем Петич. От этого у кого хочешь речь образной станет!
– Если хочешь представить – слушать нечего, – сказал Петич, показывая фотографии. – Вот, представляй на здоровье. А говорить мы не о красотах природы будем. Хоть и образной речью. Верно, Ларион?
Ларик кивнул. Не очень-то ему хотелось выступать в роли рассказчика. Но он знал по собственному опыту: иногда очень полезно повторить какое-нибудь событие вкратце. Просто пересказать. И от пересказа многое меняется. Исчезают какие-то лишние детали, остается только самое главное. И он приступил к рассказу, стараясь говорить только самое необходимое...
К его удивлению, повествование заняло не больше минуты. Ларик даже посмотрел на Петича, будто обращаясь за помощью или спрашивая: «Ну как, все верно?»
Петич кивнул в знак одобрения и спросил Вильку:
– Ну как? Что скажешь?
– Если бы я вас не знала столько времени... – Вилька внимательно, по очереди, посмотрела ребятам в глаза. – Если бы я вас не знала, то была бы уверена: это все вранье!
– Как? Что вранье? – воскликнули Ларик с Петичем.
– Все, – спокойно ответила Вилька. – Вся эта история.
– Но не вранье же! – затряс руками перед ее лицом Петич. – Что мне, опять землю есть в доказательство? Хватит, поел уже песочка.