Кто посеял ветер

Нойхаус Heлe

— В общем-то, мне безразлично, кто это был. — Ее холодные голубые глаза не мигая смотрели на него. — Я хочу получить свои деньги, которые мне причитаются согласно нашему договору. Все свои обязательства я выполнила.

— Вы сделали даже больше, — сказал Тейссен. — Например, я не просил вас настраивать против меня моего сына, проникать в здание моей фирмы и при этом убивать моего шурина. Не позвонить ли мне в полицию? Или, может быть, рассказать сыну о вашей тайной роли во всем этом деле?

Она рассмеялась. И сделала вид, будто больше не нервничает и абсолютно уверена

в себе.

— Вы не осмелитесь сделать это, — сказала она. — У меня имеется больше компромата на вас, чем у вас на меня. Смерть Гроссмана пришлась вам очень кстати, и за это мне следовало бы потребовать от вас бонус. Кроме того, я не проникала в ваш офис, а сидела в автомобиле и ждала. Марка.

— Что? — Тейссен ошарашенно смотрел на нее, осознавая смысл произнесенных ею слов.

— Именно так. — Она злорадно ухмыльнулась. — Марк выкрал из сейфа результаты экспертиз для Яниса. Кроме того, он скопировал конфиденциальные сообщения электронной почты с сервера вашей фирмы и передал их Янису. Да, то, что он стал свидетелем смерти своего дяди, произвело на него сильное впечатление. Тем более что он и без того психически неустойчив.

Какой безобидной казалась она на первый взгляд в своем голубом баварском национальном платье, с девичьими светлыми косичками! Надо же было ему так ошибиться! Она была какой угодно, только не безобидной.

— Ну так что? — напирала она. — Расплатитесь наличными или выпишете чек? Чем скорее вы это сделаете, тем скорее избавитесь от меня.

Тейссен судорожно сглотнул.

— А если не сделаю, что будет?

Ее глаза сощурились, превратившись в узкие щели.

— Лучше вам этого не знать.

— И все же я хочу это знать. И как можно конкретнее.

Он сделал шаг в ее сторону. Она осталась совершенно неподвижной. Не отступила назад ни на миллиметр. Хотя и на голову ниже его, для женщины она была довольно крупной и сильной. И к тому же решительной. Ей требовалось все — или ничего. Неожиданно он осознал, что она взяла над ним верх, и это вызвало у него крайне неприятное ощущение. Он не знал, что ему делать. Его автомобиль был зажат на парковочной площадке между двумя трейлерами, водители которых не тронутся с места до начала рабочей недели вследствие запрета на движение грузового транспорта в выходные дни. Поблизости не было ни души, и шум автобана заглушил бы крик о помощи.

— За убийство Хиртрайтера Марк получит максимум десять лет, — сказала она как бы между прочим. — Он еще несовершеннолетний.

Тейссен внутренне содрогнулся, им овладела слепая ярость. Чертова баба! Она незаметно изменила тактику.

— Что вы сказали? — прорычал он. — Что вы сделали?

— Я? Ничего. Но Марк, возможно, сделал. — Она зловеще улыбнулась. — И если в течение двадцати четырех часов я не получу деньги, у Марка возникнут серьезные проблемы.

Полицейские произвели обыск в конюшне Фридерике Францен и прочесали окрестные луга. Безрезультатно. Молодые мужчины и женщины проклинали все на свете после того, как на невыносимой жаре тщательно проверили сотни скирд сена и соломы. Никаких признаков ружья, которое, по утверждению

Марка, было спрятано здесь! Теодоракис действительно находился в больнице. От его болтливости не осталось и следа. Он был в буквальном смысле беззубым тигром, запуганным и признавшим свою вину.

Да, он уговорил Марка проникнуть в здание «ВиндПро». Да, он солгал, сказав, что во вторник ночью приехал к родителям без чего-то двенадцать, тогда как в действительности появился у них около часа, а до этого находился у своей бывшей подруги в Крифтеле. Он рассказал многое, но, к сожалению, не сказал того, что надеялась услышать от него Пия. О ружье в шкафу Фрауке Хиртрайтер он ничего не знал, как и о ружье, спрятанном в конюшне. Ему было неизвестно о том, что ключ от квартиры Фрауке хранился в офисе «Рая для животных».

Пия покинула больничную палату в состоянии глубокого разочарования. Кем тоже пребывал не в лучшем настроении. Нос у него сильно распух, болела голова.

— Маленький засранец. У меня, наверное, сотрясение мозга, — сказал он, когда они присели на залитую солнцем скамейку перед зданием больницы, чтобы поразмыслить, что им делать дальше.

Пия закурила сигарету и вытянула ноги. Марк еще не появился, и Фридерике Францен куда-то запропастилась.

— Стало быть, Марк считает, будто Янис застрелил старика Хиртрайтера и его собаку? — рассуждала Пия вслух.

— Вероятно. — Кем осторожно прикоснулся к своему носу и скорчил гримасу. — Ника тоже могла сделать это. Иначе зачем ей было бежать?

Пия оставила его вопрос без ответа. Она знала, где находилась Ника. А что, если она все же причастна к убийству Людвига Хиртрайтера? Стоит ли ей позвонить Боденштайну? Она сделала еще одну затяжку, встала и вдавила окурок в песок пепельницы, стоявшей возле дверей больницы.

— Знаешь что, — сказала она Кему, — у меня больше нет сил. Завтра еще будет день.

— Ты права. Если что-нибудь случится, созвонимся.

У дома Теодоракиса и Францен дежурил полицейский автомобиль, второй стоял на проселочной дороге рядом с конюшней. Госпожа Тейссен должна была позвонить, если Марк вернется домой. Его разыскивали, и все полицейские в Кенигштайне и окрестностях были проинформированы о нем. Больше они ничего не могли сделать. Едва Пия села в автомобиль, зазвонил ее мобильный телефон.

— Черт возьми! — выругалась она и закатила глаза. Несколько секунд размышляла, не проигнорировать ли ей звонок, но в конце концов чувство долга возобладало. Дежурный по комиссариату сообщил ей, что у него находится человек, которому необходимо срочно переговорить с ней.

— Как его имя? — спросила Пия, придумывая тем временем отговорку.

— Айзенхут, Дирк.

Что это могло означать? Что нужно от нее этому человеку? Официально она о розыске Анники Зоммерфельд ничего не знала и не желала впутываться в это дело. С другой стороны, ее разбирало любопытство. Ей было интересно узнать дополнительную информацию о новой любви Боденштайна, а также познакомиться с позицией Айзенхута.

— Ах, да, — сказала она дежурному. — Скажи ему, пусть еще немного подождет. Я буду через четверть часа.