Кто сильней - боксёр или самбист? 3
Шрифт:
Вот какая разница для Феди — в какой раз его примут в комсомол? А в работе комсорга батальона прибавится большой плюс перед замполитом полка. Главное состоять в нашей организации (хотя других организаций и не было) и правильно понимать политику партии и правительства.
И тут комсорг батальона спросил коллегу строго:
— А гвардии рядовой Закиев Фердаус правильно понимает политику партии и правительства? Вот вы, товарищ прапорщик, ручаетесь за своего бойца?
— Правильней некуда. Ручаюсь полностью! — звонко, по-комсомольски ответил секретарь
Вот так гвардии рядовой 67 МСП, товарищ Закиев, стал дважды комсомольцем, а комсорг 3 МСБ перевыполнил план батальона по приёму солдат в ВЛКСМ. Все остались довольны…
И вдруг перед самым дембелем к начальнику стрельбища снова обратился рядовой Закиев и смущенно доложил, что он только что случайно нашёл в отсеке своей БМП ранее потерянный комсомольский билет. Видимо, документ как-то выпал во время здорового солдатского сна и приткнулся под сиденье. И теперь у гвардии рядового мотострелкового полка целых два настоящих удостоверения ВЛКСМ. Эта находка не сулила ничего хорошего…
Это же ЧП вдвойне! В Советской Армии вот так просто терять свой комсомольский билет, вступать заново в комсомол и затем вновь находить потерянный документ — было никак нельзя! Ибо, нарушались устои нашей политической жизни. Такой расклад нам на хрен не нужен…
Поэтому начальник войскового стрельбища Помсен спокойно забрал первый документ и взял с бойца торжественную клятву, что он о данном событии никогда и никому не расскажет. Как советский разведчик в тылу врага… Иначе солдат подведёт в первую очередь себя, а затем и обоих прапорщиков, которые пошли ему навстречу, вновь приняли в комсомол и даже организовали отличную характеристику и направление в ВУЗ.
Фердаус всегда слыл смышлёным бойцом, сразу врубился в ситуёвину и благодарно пожал руку боевому командиру. А комсомольский билет на имя Фердауса Закиева так и остался у начальника стрельбища.
И как-то раз, уже после дембеля бойца Феди, к нему обратился сам комсорг батальона Валера Звягинцев с просьбой негласно продать пару золотых колечек супруги за долю малую. Тимур возмущенно отказался от причитающейся доли, но выдвинул встречное предложение — шлёпнуть комсомольскую печать на один интересный комсомольский билет.
Комсомольский вожак батальона искренно удивился такой пустяшной просьбе. Да хоть, весь билет заштампуем. Говно — вопрос! В священном для всех кабинете замполита и комсорга батальона оба прапорщика аккуратно сменили фото рядового Закиева на фотку прапорщика Кантемирова и закрепили успех печатью ВЛКСМ. А заодно и проставили все штампики уплаты комсомольских взносов на пару лет вперёд. Обе стороны этой сделки остались очень довольны друг другом…
Вот так у начальника полигона появился вполне легальный документ с его фотографией, но на имя Фердауса Халяфовича Закиева. И каждый раз, когда Тимур сдавал драгметалл в Миттвайде, он живо представлял, как сейчас Феде в далёкой и солнечной Башкирии наверняка очень икается…
На поездку в славный городок Миттвайда из Дрездена
Тимур внимательно взглянул на подругу:
— Даша, нам с тобой обязательно нужно придумать, как слинять вместе на целый рабочий день, встретиться с Толиком в Лейпциге, махнуть в Миттвайду и успеть ночью вернуться обратно.
Дочь генерала думала не долго:
— Мой юный друг, а не вы ли обещали нам с мамой, между прочим, в присутствии папы, помочь купить нам фирменные джинсовые платья?
— Даша, ты что, собралась маму захватить с собой в Лейпциг на встречу с Тоцким? — удивился «юный друг».
— И всё же, какие вы все, мужики, тупые! — вздохнула подруга.
— Объясни толком!
— Я договариваюсь с мамой, что сама привезу нам обоим платья. У нас даже размер один и тот же. Затем мы вдвоём обрабатываем папу. Ты приходишь к нам в гости на ужин, а генерал приказывает прапорщику сопроводить дочку с мамой в Лейпциг. Мы уедем, мама останется дома и сама разберётся с папой. У нас дома главный мама, а не генерал. Всё понял, глупенький ты мой прапорщик?
— Так точно, meine Liebe!
— Это правильный ответ. Иди ко мне…
И только через два дня в доме учительницы русского языки Симоны раздался долгожданный звонок. В эти вечера молодая женщина буквально дежурила у телефона и схватила трубку. Для конспирации прапорщик Тоцкий пытался говорить по-немецки, но Симона быстро сообщила, что она дома одна. Мама с Дедриком гуляют во дворе.
Украинец Анатолий быстро перешёл на родной язык:
— Симона, я здесь, в Лейпциге. Всё в порядке. Записывай отель.
На следующее утро Симона заскочила к коллегам в советскую школу и поделилась с русской подругой радостной новостью. Глаза подруг блестели, тайное дело перешло в следующую стадию, и они участвуют в этой секретной операции на равных с мужчинами. Как в кино про красивых разведчиц с обязательным хеппи-эндом.
Ни одна из молодых женщин даже не подозревали, чем обернётся вся их совместная афёра для Тимура с Толиком. Особенно для пока ещё прапорщика Тоцкого…
* * *
Ещё через день гвардии прапорщик Кантемиров изволили отужинать в генеральском доме командующего гвардейской 1 танковой Армией. Разговор за столом первой начала дочь генерала, сообщив о сегодняшней зарплате в школе. Целых четыреста марок!
Даша многозначительно посмотрела на маму, а мама так взглянула на мужа, что тот только вздохнул и тяжело окинул генеральским взглядом начальника стрельбища:
— Тимур, у тебя завтра стрельбы есть?
— Так точно! Третий батальон, девятая рота, дневная с переходом на ночную. Обед им старшина доставит. Днём отдохнут в наших землянках. Мы для роты печки в землянках с утра топить начнём. И воды просили подготовить.
Генерал улыбнулся любимым женщинам:
— У прапорщика завтра стрельбы.